Если вы думаете, что внутри деревня выглядела лучше, чем снаружи - то ничего подобного.

Перед моими глазами предстала главная улица деревни, в конце которой находился трёхэтажное каменное здание, являющееся, судя по всему, резиденцией рода Минтеркан, потому что это было единственное строение, которому можно было присвоить статус жилого. По бокам от этой самой улицы располагались дома, в которых я бы не жил, даже если бы мне заплатили.

Все до одного, они имели весьма плачевный вид. Деревянный сруб местами прогнил и покрылся зеленоватой плесенью. Кое-где в нём виднелись дыры с торчащими во все стороны щепками. Соломенные крыши домов, когда-то имеющие естественный желтый цвет, теперь стали черными, а местами их вообще не было.

Но если вы думаете, что на этом все недостатки деревни закончились, то спешу вас обрадовать - нет. При въезде в Бодуны меня чуть не вырвало от запаха нечистот и помоев, витавшего повсюду. Помимо этого прекрасного аромата к восхитительному коктейлю добавлялись лёгкие нотки разлагающегося тела.

Я, зажав одной рукой нос, внимательно осмотрелся в поисках источника такого амбре.

Им оказалось тело, лежавшее невдалеке от главной улицы, в огромной луже нечистот.

Хочу сказать, что туалет здесь был по принципу средневековых городов: всё своё выкидывалось на улицу, поэтому вся земля была залито месивом, состав которого я, пожалуй, не буду перечислять.

Но, не смотря на все недостатки (если можно так назвать все те вещи, которые я перечислил) данной деревни, жители в ней всё-таки были. Это мне стало понятно, когда из одного, казалось бы, нежилого дома выбежал чумазый мальчишка лет шести.

Это был босой паренек, одетый в небольшую, когда-то белую, а ныне серо-черную простыню, едва прикрывающую срам. Остановившись у порога, он заинтересованно посмотрел на меня, а затем с громким чавкающим звуком погружающихся ступней в лужи нечистот начал бежать в мою сторону.

Увидев лицо этого грязного мальчонки, который радостно бежал в мою сторону, я всё же не сдержался, и меня, державшегося правой рукой за поводья Молнии, вырвало прямо на улицу, освобождая мой желудок от вчерашнего сытого ужина. По поводу того, что я справил нужду прямо на улице, я не волновался. Я думаю, что объяснять причину не стоит.

Тем временем мальчик вплотную подбежал к моей Молнии и, раскрыв беззубый рот, спросил:

- Дяденька, а мозно лосатку погладить? - на его детском лице появилась легкая улыбка.

Он с готовностью протянул небольшую ладошку, покрытую маленькими желтоватыми струпьями, к морде Молнии, которая недовольно фыркнула и попыталась взбрыкнуть, но я с силой сжал поводья кобылки, заставляя её оставаться на месте.