Первым на допрос мы решили вызвать главного подозреваемого. Марьян оставили дожидаться в соседнем кабинете.

Стражники ввели молодого мужчину тридцати пяти лет. Возможно, раньше он и был привлекательным, но годы и разгульный образ жизни сделали своё.

— Садитесь, — сказал я, указывая купцу на стул.

Тот тяжело опустился на него и спросил:

— За что меня задержали?

— Вы задержаны по подозрению совершения тяжкого преступления.

— Ложь… всё ложь и наветы! — подхватившись со стула, вскрикнул купец и хотел сделать к нам шаг, но был осажен на стул крепкими, закалёнными в огородных битвах, руками стражников.

— Это всё кузнец вам наговорил, не убивал я никого.

— Об убийстве я вам не говорил, что за убийство, откуда вы о нём знаете?

— Ниоткуда, — глаза купца лихорадочно бегали по полу, — не было никакого убийства.

— А что было? — спросил Зорг.

— В чём меня обвиняют?

— Вы обвиняетесь в организации и совершении группового изнасилования и убийства своей молодой жены, что вы можете об этом сказать? — тихим голосом, не внушающим ничего хорошего обвиняемому, сказала Эммануэль.

«Убийства? Какого убийства, девушка ведь жива?» — промелькнуло у меня в голове.

— Изнасилования и убийства?!! Да вы с ума сошли!! — заметался по помещению допросной комнаты истеричный голос подозреваемого.

Дарин, взявший на себя роль секретаря, строчил на бумаге, ход ведения дознания.

— Ничего я не совершал!

— А ваша жена Марьян? Где она? Где вы её закопали?

— Не знаю я, где она. Никого я не закапывал! Когда мы ехали на ярмарку, на нас напала волчья стая. Я едва успел забраться на сосну, а Марьяна убежала в лес.

— Зачем вы лжёте?