А затем я разменял тринадцатый день рождения. Тогда я даже не знал, что у меня день рождения, и что мне уже тринадцать — считать не умел. Хотел научиться, был уверен, что этот навык крайне важный и в жизни пригодится, но банально не мог, потому что начался второй этап выживания — работа.

Я вырос, окреп; несмотря на худобу, стал достаточно силён, неприхотлив и озлоблен. Голод почти исчез — на его место пришла работа. Она была постоянной: ловить рыбу, помогать кузнецу, убирать грязь с дорог, мыть чьи-то дома. Работа не прекращалась никогда. И она отупляла так же сильно, как голод. Я должен был превратиться в безмозглое животное, как и все остальные, но каким-то образом мне удалось избежать подобной участи.

Но всё это неважно. Важным было лишь то, что во мне жила ненависть ко всему живому, и жгучее желание избавиться от этой ненависти. Я чувствовал их всех... боль, отчаянье, злобу. Лишь после долгих лет обучения я узнал, что можно и нужно блокировать чужие потоки сознания, иначе сойдёшь с ума. Но тогда я этого не знал. Возможно, оно и к лучшему.

В четырнадцать я был силён физически. Жесток и бессердечен. Закалён ментально. Ненависть достигла критической отметки, и я начал действовать. Шаг за шагом, труп за трупом.

Убийцы, воры, просто злые и глупые люди. Они не могли соперничать со мной, ведь я знал их помыслы, их желания, их будущие действия. Я знал, к какой шлюхе сегодня пойдёт местный насильник. Знал, что у него есть деньги. И знал, что эта шлюха ненавидит насильников.

Небольшой толчок, парочка слов, намёков, и вот, благодаря четырнадцатилетнему сопляку, в подворотне лежит хладное тело, а рядом с ним — отравленная заколка. Деньгами я всегда делился, чтобы впредь иметь союзников.

Спустя три года скрываться стало намного сложнее — по городу потихоньку расползались слухи и легенды. Я уже готовился покинуть обжитую территорию, составил план, проложил маршрут, приготовил запас провизии и денег, лёг спать...

Проснулся в подвале.

Несколько дней посидел в каменном мешке, в полной темноте и одиночестве. Но с едой. А затем ко мне пришёл пленитель и мы беседовали.

Впервые за всю жизнь, я говорил с настоящим человеком. Он не скрывал свой эмоциональный фон, позволяя мне насладиться обществом... просто обществом.

И я говорил. Взахлёб рассказывал о дрянной жизни, и понимал, что меня действительно слушают. Собеседник не был идиотом, озлобленным маньяком, льстецом или заносчивым аристо. Он был спокойным и держался с достоинством, что невероятно подкупало.

Когда я узнал, что вместо наказания он заберёт меня в Тагму и отдаст на обучение, у меня чуть ли не истерика случилась. Что удивительно, я ни на миг не сомневался, что всё сказанное незнакомцем — правда.