– Может ты мне ответишь, а?– упорствовала Люси, – ты должен отдать Алексу их деньги, это ведь нечестно!

– Пойдемте есть ко мне! – Питер снова ее проигнорировал, как назойливую муху.

Под «ко мне» Питер подразумевал кафе своего отца, что находилось как раз по пути в игровой клуб. Это было небольшое заведение с парой десяткой мест. Меню не изобиловало разнообразием, но там всегда можно было поесть недорого, но вкусно.

Аппарат на входе играл инструментальную музыку, классику, а чаще Джаз. Деревянная отделка всего внутреннего убранства создавала домашнюю атмосферу, которая отлично дополнялась живеньким старичком в преклонном возрасте с коротенькой седой бородой. Кассиром, поваром, кондитером, а по совместительтсву и владельцем кафе – мистером Бредли, отцом Питера.

Изюминкой же заведения были торты, известные своим вкусом на весь штат.

– Джонни, Джонни, Джонни, – Питер закинул руку на плечо Джона, – полагаю, ты еще не был удостоен чести посетить лучшее заведение нашего городка! Но ничего, сегодняшний день станет лучшим днем в твоей жизни! Мой старик угостит тебя таким тортом, что ты запомнишь этот вкус на всю свою оставшуюся жизнь!

Беря его под руку, Питер повел группу в путь.

– Может он хвастун и придурок, – вздохнула Люси, – но когда речь заходит о кафе его старика, то тут он не преувеличивает.

– Поторопимся, мы должны быть в капсулах до четырех часов. – вставил свое Кловер.

– До четырех?

– Именно. Сегодня в пять масштабное событие, битва серебряного клыка. Если мы хотим попасть в первую волну, то нам стоит быть на месте в четыре двадцать.

– Черт, я забыла…! Сколько времени он продлится? – Простонала Лиза.

– По моим расчетам, четыре или пять часов.

– Да уж, а я надеялась сегодня выспаться… еще столько домашки делать…

– Домашка, – закатил глаза Питер, – сдалась она тебе. В девушках главное только во, и во!

– Извращенец. – фыркнула Люси.

– И сразу извращенец? Стоит мужчине высказать свои настоящие мысли, как его тут же затыкает женщина. Вот он, ваш хваленый феминизм!

– Сам виноват, что в твоей голове нет ничего, кроме разврата.

– И в чем же я виноват? В том, что я – мужчина?

– Не все мужчины такие извращенцы, как ты.