Орка очнулась, когда огонь добрался к ней и заорала, выкрикивая оскорбления в адрес толпы и рыцарей, называя их трусами, подонками и кучей неизвестных мне орочьих слов. И я была с ней согласна. Эльфийка же воспринимала всё с ледяным спокойствием и молча смотрела поверх головы бенедикты, прямо сквозь поднявшееся пламя. Они долго не умирали. Монахи старательно махали веерами, отгоняя дым и раздувая огонь. Со временем, брань орки перешла в хриплые крики, а потом настоящий вой – наверное, я в той башне выла также. Наконец зеленокожая затихла и обмякла в путах. Над площадью разнёсся отвратительный запах горелого мяса. В конце концов, костры прогорели. От казнённых не осталась даже костей.

— Приведите следующую тройку, — сказала Бенедикта.

Я смотрела, как рыцари выводят новые фигуры, как зачитывают идиотские приговоры, как перевирают слова жертв и начала понимать – я должна выжечь это место. Выжечь дотла, не оставив камня на камне. А для этого мне надо жить. И сбежать, чтобы потом вернуться и прикончить этих долбаных зверей.

Сосредоточившись на этой мысли, я заставляла себя смотреть на новые казни, запоминать произнесённые имена, надеясь, что мой эйдетизм поможет мне хотя бы сохранить их судьбы. Костры горели до самого заката.

Глава 28

Глава 28

Предупреждение: в этой главе будут сцены физического и психологического насилия над ГГ (и не только). Читайте на свой страх и риск!

После судилища меня отвели обратно в башню и приковали к знакомой конструкции. Но теперь, я имела чёткую цель и даже такие пытки не могли свести меня с ума. К сожалению, план побега не складывался. Я просто была слишком слаба, чтобы что-то делать после ежедневного «искупления» солнечным светом.

К счастью, рано или поздно любой стражник расслабляется и начинает если не сопереживать жертве, то хотя бы пытаться её понять. Особенно – стражник неопытный и молодой. Вечером третьего дня после казни, Тьюзак, которому поставили в обязанность поить меня кровью из фляжки, после процедуры не покинул комнату. Он замялся у двери, нервно теребя полы робы и повернулся ко мне:

— Упырица, ты меня слышишь?

«Не только слышу, но вижу,» — подумала я, наслаждаясь ощущением блаженства, которое всегда приходило после пытки и следующей за ней трапезы. Даже боль регенерации не перекрывала этого чувства.

— Да… — прошептали мои почерневшие губы.

— Я хотел спросить, откуда ты? Ты же не местная?