Удача всё же была на моей стороне. Кариона, пришедшая утром для нового сеанса наблюдений за моими мучениями, не демонстрировала никаких признаков осведомлённости о том, что я сказала неофису. Я выдержала ещё один день пыток и на закате убедилась, что мой собственный эксперимент тоже удался. А когда пришёл Тьюзак с порцией крови, поняла, что и эта ставка сыграла:

— Ты говоришь о том, чего не может знать непосвящённая, — сказал он, когда мы остались одни, — откуда тебе известны такие вещи?

Я покачала головой. Пусть немного поломает голову. Впрочем, кое-что сказать, наверное, можно:

— Когда мы боролись с Проклятьем Чёрной Крови, мне было явлено много видений.

— Это в Кедании пять лет назад? — блондин кивнул, — Я слышал об этом. Достойная цель, достойные люди. Помощь королю-традиционалисту, который свято следует законам Матери – это очень достойное деяние.

— И, как и любое достойное деяние, не остаётся безнаказанным, — улыбнулась я в ответ.

Блондин кивнул и пошёл к двери. Взявшись за ручку, он замер, поклонился и произнёс:

— Миледи, — и с этими словами вышел из камеры.

Следующие несколько дней наши краткие диалоги в основном заключались в обоюдном прощупывании собеседника. Я старалась не давить, понимая, что для самого реалистичного из оставшихся планов, Тьюзак мне понадобится. Хотя, честное слово, после очередного аутодафе мне очень хотелось, чтобы блондин соображал побыстрее. Но я сдерживалась, рассказывала то, что парень хотел узнать обо мне, о лорде Харте и его планах на Ребрайвану (если бы Яген меня в этот момент услышал, он бы очень удивился наличию у него подобных планов) и сама в ответ узнавала у блондина о людях в крепости. И наконец поняла в чём его конфликт с ними.

— Леди Кариона, конечно, истово верует, — рассказал мне Тьюзак на седьмой день после публичной казни, — но она всё ещё простолюдинка. Она подкидыш, выросла в монастыре святой Франчески, на севере Нодсильского княжества. Тем не менее, она командует нами будто это богиней данное право. Я не отрицаю её талантов, но многое из того, что она делает или допускает… вызывает во мне… непонимание.

— Как та девочка… Клара, да?

Блондин резко поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза:

—Ну да, может она и укрывала нелюдей и спорила со жрицами, и да, это действительно неправильно и возможно заслуживает смерти.

— Человечество превыше всего, — кивнула я и вспомнила подходящую цитату, — если мы не позаботимся о себе сами, эти нелюди нас жалеть не будут. Мы должны прижать их к ногтю раньше, чем это сделают они.

— Именно! Клара заблуждалась, опасно заблуждалась и заслужила смерть – но побить её камнями, как какую-то простолюдинку? Она была последняя в своём роду, и теперь этот род прервался. А это ведь была хорошая кровь, старая кровь.