– Имеется в виду – мы, Виктория свет Евгеньевна, – пояснил я, выправляя ситуацию хотя бы номинально. – Вчера весь вечер Дрюона читала, вот и записалось на подкорку. Елена, прекрасное предложение, но до этого светлого дня еще полторы недели. Думаю, что в следующую пятницу мы все обсудим. Да, народ? Даже лучше – в четверг.

Народ обрадованно загалдел, подтверждая верность моих слов. Нет, друзья, это с ней – в четверг. А с вами – раньше. Подарок надо выбирать, причем что-то такое, нестандартное. И недешевое.

Галдели все, кроме, разумеется, Вики, которая, впрочем, тоже улыбнулась и даже покивала – мол, правильное решение. Сильна она у меня задним умом, все на одни и те же грабли наступает.

Вот еще – надо будет Ленке сказать, чтобы она из ее рук даже конфету не брала. Не думаю, что Вика сыпанет ей в нее стрихнину, но вот слабительное – запросто. Слышал я тут один обрывок беседы между ней и Генриеттой. Они о ядах разговаривали. Как ни странно, сестрица Зимина, похоже, в них замечательно разбиралась, я даже проникся. Причем беседа была с экскурсом в историю – звучали имена кого-то из Борджиа, упоминались также некая королева-мать и девица Ферегонда, уж не знаю, кто была такая эта последняя. А моя хоть и тупит иногда, но учится быстро, и нужные лично ей науки впитывает как губка.

– Ну, а теперь продолжим беседу о планах на год, – я скинул пальто на ближайший стул. – Таша, что с твоими конкурсами? Анонсировать что-то будем?

– Напишем, что их будет множество, – малышка развернула большой сине-красный леденец на палочке и сунула его в рот. – Но без конкретики. Сама пока ничего не знаю, основной упор идет на то, что нам навязал тот пошарпанный дядька, который за Шелей пытался ухлестывать.

А, понятно. «Пошарпанный дядька» – это Валяев, а конкурс… Это конкурс на знание игры, помню.

– Кстати, что там? – давно хотел спросить, все забывал. – Есть победители? Награду не объявили?

– Награду не объявили, – причмокивая, сказала Таша. – А победитель пока только один. Некто Алексей Тихоновский. Судя по письму, которое он прислал – напыщенный индюк.

– Как ты категорична, – удивился я. – Вот так определила, по письму?

– Читали бы вы его, там столько пафоса, – Таша скорчила гримаску. – Но – победитель, у нас все по-честному.

– Ладно, с тобой все ясно, – я повернулся к старому своему дружку: – Петрович, тебя надо анонсировать? Не морщься, это пристойное слово, ничего такого оно не означает!

Петрович флегматично пожал плечами, что означало – «Пишите, что хотите. Моё дело солдатское».

Я уже заметил – в те дни, когда я езжу в редакцию, мне как-то и дышится легче, и дела идут хорошо, и настроение у меня прекрасное. Его даже грозно сопящая Вика испортить не может. Хотя ее пожалеть впору – когда час спустя в моем кабинете она только заикнулась по поводу Шелестовой, я сразу ей сказал: