- Я могу ее увидеть? – Оборачиваюсь и смотрю на тетю.
Она распахивает глаза. Сглатывает.
- Карин крайне опасна. Особенно для тебя.
- Мы едем к ней! Сейчас же! – Выпаливаю я.
42
42
Кузов машины дребезжит на ухабах. Мои пальцы дрожат ему в такт. Я вглядываюсь в вечернюю мглу, но не могу различить ничего, кроме расплывчатых теней деревьев.
Салон автомобиля наполнен напряжением, точно шарик, раздутый от гелия. Тетины пальцы добела вдавлены в руль, мой лоб – в оконное стекло.
Тишина.
Мы многое можем сказать друг другу, но молчим.
Я ужасно зла. Раздавлена. Разбита!
Стискиваю челюсти до скрипа, чтобы не заорать, не заскулить, не свихнуться.
К черту все! Мне так обидно! Плевать, что она хотела меня убить! Плевать – почему! Она. Моя. Мать.
И я хотела бы знать, что она жива.
А Ингрид лишила меня этой возможности.
Сделала этот выбор за меня.
И теперь неважно, зачем тетя это сделала, и от каких бед хотела меня уберечь. Карин – моя мать, а я ее кровь от крови и плоть от плоти. Я имела право знать!
- Не спишь? – Интересуется Ингрид. Как будто не видит, что мои глаза открыты. – Еще пара минут.
Автомобиль сворачивает на узкую гравийную дорогу.