- Я. – Подтверждаю.

- Ты… - Выдыхает она с облегчением.

Протягивает ко мне руки, и я чувствую, как по моей щеке скатывается слеза.

- Она тебя узнала, - прикладывает ладонь к сердцу Ингрид. – Узнала…

Но в этот момент Карин словно срывается с цепи.

- Ты-ы-ы-ы-ы!!! – Вдруг начинает вопить она.

И с этим безумным криком, оскалившись, бросается на меня, весом своего тела сбивает с ног и вцепляется руками в шею.

43

- Сделать тебе чай? – Спрашивает Ингрид, когда мы вваливаемся в дом далеко за полночь.

- Ничего не хочу, - отзываюсь я.

Наступаю на задники кроссовок, избавляюсь от  обуви и сразу отправляюсь наверх.

- Может, поговорим?

- Нет!

Поднявшись в комнату, я запираю дверь.

Яростным рывком задергиваю занавески, швыряю на тумбочку телефон и падаю прямо в одежде на кровать. Оставшихся сил хватает только на то, чтобы снять с талии ленту и вплести ее в волосы.

Я лежу, глядя в черноту потолка. Сердце бьется так быстро, будто  куда-то бегу. Вспыхнувшая, словно только что зажженная спичка, надежда на воссоединение с потерянной матерью гаснет теперь окончательно.

Я кладу ладонь на шею, закрываю глаза и снова проживаю этот дикий момент. «Ты-ы-ы-ы!!!» - орет пациентка Ангеста, бросаясь на меня и вцепляясь тощими пальцами в горло. Я неуклюже падаю на спину, а сильные руки санитара пытаются оторвать ее от меня. Эхом звенит крик Ингрид. Что-то бормочет доктор – кажется, в его руках появляется шприц. Пока Стен заламывает Карин, врач втыкает иглу в ее кожу – грубо, с размаху, и сразу давит на поршень.

Даже обмякая в их стальной хватке, моя мать продолжает сверлить меня диким взглядом и кривить обветренные губы. В ее темных глазах совершеннейший хаос, и ни одной здравой мысли. Ее подсознание рассыпано на тысячи кусков, а от воспоминаний осталась лишь бесполезная кучка пепла – такая же, как в моей душе сейчас.

Я ощущаю, как горячие слезы скатываются по моим щекам и тонут в подушке. Мне хочется кричать. Но не произношу ни звука. Мое сердце разбито, а его осколки разнесены горным ветром. Все, что я слышу – это ее крик. Я тону в нем, точно в грязном болоте. Снова и снова, снова и снова.