Мэб постояла немного в тени, ощущая себя героиней шпионского романа, потому сообразила, насколько это глупо, и спокойным шагом подошла к доске, на которой отмечены были все пациенты. Реджинальд Эншо, палата четырнадцать.

— Леди Дерован!

Мэб обернулась. Дежурная медсестра — кажется, ее звали Сара, или Салли — неодобрительно покачала головой, разглядывая Мэб с головы до ног.

— Зачем вы встали, леди Дерован? Вам нужно отдохнуть, милочка!

— Я в полном порядке, — отрезала Мэб, поморщившись при этом «милочка». — Как профессор Эншо себя чувствует?

— Доктор Льюис прописал ему укрепляющее и покой, — отделалась медсестра дежурной фразой.

— Могу я взглянуть на него?

— Покой, леди Дерован, — покачала головой медсестра. — Вам он тоже не повредит.

Мэб негромко фыркнула. Что она, по мнению этой особы, собралась с Реджинальдом делать? Кросс бегать? Впрочем, свой резон, если вспомнить о чарах, тут был. Они затаились до поры, словно живое существо, напуганное выбросом магии, но рано или поздно должны были себя проявить этой ночью.

Мэб послушно вернулась в отведенную ей палату, полежала немного, сложив руки на груди и пытаясь заснуть. Потом поняла, что сделать этого не может. Она мучилась от чувства тревоги и абсурдных подозрений. Все казалось, что у Реджинальда дела плохи, а ей об этом попросту не рассказывают. Мэб вновь поднялась, выглянула в коридор и, убедившись, что в лаборатории тихо, а Салли/Сара клюет носом над своим вязанием, разулась и босиком пошла на поиски четырнадцатой палаты.

* * *

Самым неприятным в нынешнем его состоянии были две вещи: слабость и головная боль. Все прочее постепенно проходило. Укрепляющие настойки, прописанные Льюисом, были способны поднять и мертвого, да и сам доктор поделился, ворча, толикой своих сил. Он вообще ругал Реджинальда все полчаса, что проводил то, что назвал «операцией по лечению идиотизма». Ворчал, поучал, иногда доходил до оскорблений, а у Реджинальда не было сил даже на то, чтобы кивать согласно. Да, придурок. Да, кретин. Да, должен был развернуться и уйти, потому что вон Грев не имел никакого права переводить откат на своих подчиненных. Да, мог бы и сам его перенести. Отлежался бы неделю-другую, попил лекарства, и снова был как новенький.

На последнее Реджинальду было что возразить. Он не сомневался, что ректор попросту отказался бы проводить ритуал, не окажись поблизости мага. Нашел бы подходящее оправдание и отказался. Но язык во рту не ворочался, и потому Реджинальд молчал и вроде как молча соглашался со всем, что говорил ему Льюис. А потом провалился в темноту.