— Вот и врачи не могут понять его природу, а они с Гориславой отмалчиваются, — пожал плечами ярл.

— Отмалчивается, — протянула Яролика и замолчала, явно пораженная какой-то мыслью.

Некромант с любопытством посмотрел на нее и повернулся к отцу.

— Куда мы сейчас? — спросил он. — Надо будет навестить Аурвандила в больнице. Я сейчас буду нужен?

— Нет, сынок, вы можете отдыхать, — ответил Стейн. — Аурвандил вне опасности, так что поезжайте домой, переоденьтесь и выспитесь, а завтра отправитесь к нему.

Ингимар вздохнул и устало потер глаза.

— Мы все же поедем в Мунхейм. Его же там лечат?

— Конечно, — кивнул ярл. — Целитель Гердсон отбыл туда незамедлительно и руководит лечением. Он и доложил мне, что опасности нет.

— Но мы и правда поедем, — присоединилась Яролика. — Они ведь там не знают, что тут происходят. Волнуются.

— В таком случае я настаиваю, чтобы вы зашли перед новым путешествием, — сказал риг-ярл. — Гудбранд, вы же к конунгу? Завезите их ко мне, это по дороге. Мне нужно будет задержаться, постарайтесь дождаться меня.

Гудбранд устало кивнул.

— Конечно, друг мой. Встретимся позже.

— Отдыхайте и набирайтесь сил, — серьезно Стейн. — Они вскоре нам понадобятся, вы же понимаете.

— О да, я понимаю, — вздохнул эриль. — Что ж, до встречи, ярл. Ингимар, Яролика, едем. Сегодня весь Сольгард обязан вам и вашим друзьям. И я вам лично обещаю: это не будет забыто.

Яролика порозовела от смущения, а Ингимар ответил.

— Мы делали то должно, эриль Гудбранд. И это честь для нас — послужить на благо Сольгарда.

Глава 37

День клонился к вечеру. До Мунхейма доползли слухи из Люнденвика, будто было взорвано здание Тинга, однако кем и почему — всем было неведомо. Сонный городок гудел точно пчелиный улей. Но в больницу при священной роще Бальдра не допускались никакие слухи, способные потревожить спокойствие больных. А потому Аурвандилу и Гориславе, находящимся в лучшей палате, ничего не оставалось, как изнывать от тревоги и мучиться беспокойством.

Впрочем, у них была и еще одна тема для разговора.

Алхимик лежал на кровати с мягкой периной, укрытый одеялом и шелковым покрывалом. В камине потрескивал огонь. Половина его лица была закрыта повязкой, придерживающей смягчающие примочки, уменьшающие боль от ожога. Поврежденная рука была перевязана и зафиксирована. Его здоровую ладонь сжимала Горислава, отделавшаяся только синяками и ушибами. Она ласково смотрела на жениха.