Я оборачиваюсь назад. Именно туда направлен взор бледно-голубых глаз женщины. От нашего столика неспешно удаляется молодой человек в фирменном фартуке заведения.

— Не сочтите за дерзость, но это самый вкусный сорт здесь, — смущаясь, объясняется она.

— Ты даже не предоставила госпоже да Мерод возможности выбрать десерт, — с улыбочкой пеняет ей Кларин.

Ох, что-то не нравится мне эта особа! Весь её благородный вид никак не вяжется с поведением, то преувеличенно женственным до глупости, то холодно-равнодушным, а то ироничным, как сейчас. Ирония явно злая.

Я гляжу на раскрасневшуюся Мильен.

— Я просто подумала, что у госпожи да Мерод та же проблема, что и у меня.

Поднимаю брови в недоумении.

— Вам ведь наверняка приходится отказывать себе в сладком? — кажется, она, окончательно растеряла остатки уверенности.

— Я не ограничиваю себя в сладком. Я его просто не особо люблю, — отвечаю мягким тоном, а сама наблюдаю за реакцией Кларин.

Она обменивается понимающим взглядом с третьей дамой, до сих пор хранящей молчание, и скрывает неприятную усмешку за чашкой чая. Выходит, в моё объяснение они не поверили. Ну и пусть! Не для них старалась. Бодрое расположение духа вернулось к Мильен, вот и славно!

— Кларин, ты должна согласиться: этот человек пугает! Госпожа Фолке…

— Милая, — перебивает её молчаливая красотка, — тебя многие пугают, а госпожа Фолке — та ещё сплетница! Её послушать, так половина приезжих страшные люди, и когда они здесь, нам, местным, следует запираться в своих домах и читать молитвы, прося об избавлении и прочей чепухе!

Госпожа ди Арли поддерживает подругу смешком и словами:

— Полностью с тобой согласна, Ирэн. Менси достоин лишь презрения… ну, в лучшем случает, сочувствия.

— Какой интересный у вас разбег в степени участия к этому человеку получается, госпожа ди Арли!

— Да, Кларин, — кивает Ирэн, — что-то много яда в тебе сегодня.

Кларин лишь фыркает. Я же чувствую облегчение от того, что эта дама сбросила маску.

— Сама посуди, предлагает она меж тем, — он подал на развод, зная, что родственники жены примут этот шаг за оскорбление и сотрут его в порошок. За что же его жалеть? За глупость?

— Допустим, до состояния порошка ему ещё далеко, — флегматичным голосом отзывается её подруга.

— О! Не начинай! В сравнении с тем состоянием, каким он обладал до развода, его нынешнее выглядит каплей в море.