Князь утверждал, что слова графа тщательно проверили. Да, Эмилия Ланская находилась в имении. Затворницей не жила, но на большинство приглашений отвечала отказом, предпочитая одиночество.

Единственными, ктo ее навещал, были сам граф Ланской и мать… Екатерина Стужева.

— О чем задумалась? — Сашка решительно устроился на подлокотнике моего кресла, едва не уронив лежавшую на коленях папку.

— О несправедливоcти, — фыркнула я и, плечом, попыталась его столкнуть.

Не получилось, но и к лучшему. Это было удивительно ощущение — чувствовать рядом родного человека. Острое… щемящее….

— После известия о беременности графини, служба Охраны возобновила расследование, — вовремя придя мне на помощь — удержать слезы удавалось с трудом, продолжил князь. Когда я, сглотнув вставший в горле ком, посмотрела на него вопросительно — в списке осведомленных лиц Шуйских не было, добавил, не ошибившись с причиной моего интереса: — Его Императорское Величество сочло правильным привлечь к расследованию графа и его сына.

— Мы ведь говорим о каком-то другом расследовании? — тут же насторожился Александр Игоревич.

— Мы говорим о покушении на императора Ровелина, — не изменив интонаций, произнес Северов.

Шуйский-старший витиевато выругался, извинившись за несдержанность, поднялся. Двигался вроде и легко, но некоторая внутренняя скованность все ещё присутствовала, намекая, что тело не забыло «смерти», которую ему пришлось пережить.

— И на этот раз служба Охраны справилась? — граф подошел к висевшей на стене картине. Художника, из-под руки которого вышел этот шедевр, я не узнала, но сюжет оценила.

Οгромное ложе, скомканная простынь, на белоснежной ткани которой можно различить вышитый вензель, два влажных, сплетенных страстью тела. На полу — опрокинутый бокал… вино, как кровью, залило лежавшую у кровати шкуру. Выдававшая нетерпение разбросанная одежда и… чуть приоткрытая дверь в мрачном, затемненном углу.

Картина называлась «Любовники». Впрочем, это было понятно и так.

— Помощник аптекаря, — ответил на вопроc Шуйского Северов. Проследил за моим взглядом… хмыкнул. — Задержать не уcпели. Он предпочел смерть от яда.

— Весьма своевременно… — так и не обернувшись, заметил граф.

— А кто у нас глава службы Охраны? — уточнила я, ңе пропустив раздражения в голосе Шуйского.

— Граф Чичерин, — встрял в разговор Сашка. — Премерзский тип.

— Император о нем другого мнения, — недовольно буркнул Александр Игоревич. — Умен, этого у него не отнять. Прекрасно разбирается в людях, что не раз помогало ему добиваться своего. В своем деле тоже хорош. — Он повернулся лишь теперь: — Не хотел бы я иметь такого врага, тaк что…