Значит, надо отправляться на Сциону не позднее двадцати пятнадцати. Чтобы успеть до двадцати сорока восьми.

Тридцать три минуты.

У неё будет всего тридцать три минуты.

Пресловутые тридцать три.

Что, если не получится? Стойкое ощущение, что второго шанса не будет. Значит, надо с первого.

Зачем, это ведь не ее война.

Или ее?

Мама, отец, Васька-жираф, заснеженный шахтерский город в тайге. «На Земле — самое ценное».

В голове всплыла фраза Кромлеха: «Я прекрасно отношусь к братьям нашим меньшим». Вот кто земляне для них — собачки, забавные игрушки.

Ульяна медленно опустилась на дно кабинки, подобрала под себя ноги, позволив крепким струям бить по спине, острым плечам, подставляя им тонкую шею.

Как близко подойдет вихрь к Фокусу? Что, если Сциона среагирует раньше и не позволит торсионному полю повлиять на созданное гравитационное поле? Значит, надо сделать так, чтоб Кромлеху и Сабо было не до этого.

Ульяна решительно встала, выключила воду и, обмотавшись большим полотенцем, выскользнула из кабинки.

С волос стекали горячие струи, капали на пол, оставляя неаккуратные темные пятна.

Плевать.

— Флиппер, покажи карту торсионных полей подсектора, — девушка забралась на кровать, склонилась над встроенной панелью управления. На дисплее появилась карта с отмеченными серебристыми спиральками завихрения: — Сделай расчет траектории и возможность сближения с Фокусом.

Она наблюдала, как серебристые завихрения окружают корабль. Одно — ближе всех.

— Расчетное время сближения?

На карте появилась отметка: 20–48. Все верно. Как и сказал Ираль.

— Искривление гравитационного поля в точке контакта?

Оранжевым окрасились тонкие, словно паутина, линии, обрывая связь Фокуса со Сционой, увлекая за собой. Для любого другого корабля — верная смерть. Но не для того, на борту которого — Ираль Танакэ.