По всем приметам, из такой коронации ничего хорошего выйти не могло... а вышло два года мира. И, судя по тому, что краем глаза углядела внимательная царевна ниомов, в семье у Священного тоже все ладилось.

Вот и верь после этого приметам!

Сейчас тронный зал был отмыт до скрипа, украшен цветами и золотыми лентами и жрец в парадном облачении стоял у переносного алтаря, сияя отеческой улыбкой.

Шерек провели мимо Золотого Трона владыки. Конечно, никто бы не позволил женщине, да еще, вдобавок, наложнице сесть на него - но преклонить перед ним колени ей разрешили охотно. И даже умилились такой преданности.

Жрец благословил ее традиционным жестом - как будто происходило что-то нормальное, освященное традицией и ничуть, вот ни на волос не странное.

Всю дорогу Шекер мучил вопрос: какой короной ее будут короновать. С одной стороны, она - женщина, значит, должны - малой. С другой - коронуют не ее, а несуществующего ребенка...

На золотом полотне, затканом нефритовыми нитями так, что на нем живого места не было, лежала большая корона. Полная, кесарская. К ней полагался еще чудный воротник на шею, похожий на рабский, но из чистого золота и изукрашенный драгоценными камнями. Символ того, что кесар - не только владыка своего народа, но и раб возложенной на него власти.

Глядя на ошейник, Шекер подумала, что ничего нового с ней не случится - всю жизнь она была рабыней: сначала отца, потом Янга. Что в золоте, что в железе - а жизнь рабыни не стоит ни медяка, желаний ее не спрашивают, а будущего у нее нет.

Ничего не изменится. Значит, и бояться нечего.

- С похвальным смирением склоняешь ты голову, дочь кесарии, - одобрительно кивнул жрец, когда Шекер опустилась перед ним на колени.

- Благословения Неба, отец, - едва слышно ответила она.

Жрец начал молитву. И чем дальше он говорил, чем отчетливее звучали в полупустом зале древние слова, тем откровеннее переглядывались приглашенные гости. Похоже, кое до кого тут начало доходить, что их пригласили поучаствовать... в кощунстве!

Молитва касалась мужчины - владыки, и пожелания ее были обращены к мужчине. А под короной стояла женщина!

На словах о даровании обильности чреслам задние ряды задвигались...

Но жрец с невозмутимостью истинного слуги Небес дочитал все положенные слова, выслушал ответы и возложил корону на голову Шекер.

Точнее, попытался возложить... Девушка услышала шипение и - сдавленный возглас, а следом за ним многоголосый шум. А потом по ее лбу и щеке потекло что-то горячее и густое.

Поднять глаза она не решилась, так и стояла на коленях, глядя в пол - пока жрец не схватил ее за руку, крепко и больно. Светло-зеленое покрывало украсилось рыжими разводами.