— Как смешно это звучит, — сказал Пинфаверс. — Вы, люди, поражаете меня все больше. Я думал, что это было именно тем, чего ты хотел.

— Это было.

— Но сейчас ты изменил своё мнение?

Ворен не ответил.

— Или, скорее, я бы сказал, что она заставила тебя передумать. Чирлидерша. Ну, во всяком случае, вот почему у тебя возникла проблема, я говорил тебе это. Слишком много поклонников и недостаточно восхищения. — Долгая пауза молчания, в которой Пинфаверс шагнул к занавескам и стал между ними. Скрестив руки на груди, он смотрел. — Она прекрасна, не так ли? — Продолжил он. — Особенно, когда она злится. Но ты уже знаешь это. Конечно, они обе прекрасны. И такие разные. Ты знаешь, хотя я, вероятно, должен предупредить тебя прямо сейчас, что ты и я — глядя на то, кто мы есть — ну, мы обязаны иметь похожие вкусы. С другой стороны, это странно для меня, потому что чирлидерша не совсем в твоем вкусе, да?

— Заткнись.

— И я думаю, это часть этого. Ты знаешь — мы оба, кажется, имеем реальную проблему с желанием обладать тем, чего просто не можем иметь. Только теперь у тебя есть все это. Судя по всему, это больше, с чем ты можешь справиться.

— Я сказал, заткнись.

— Хотя это может поднять настроение, зная, что она сильная. Или, по крайней мере, она стала сильной для тебя. И я имею в виду тебя. Я должен признать, что я немного ревную. Но ты должен удивляться, если… ты меня слушаешь?

— Нет.

Пинфаверс вздохнул:

— Твое мрачное настроение мне надоело.

— Тогда уйди, — сказал Ворен.

— Я думаю, я мог бы. Может быть, я пойду, проверю нашего друга снова. Тук-тук-тук — постучишь в его дверь еще раз, перед тем, как мы закончим с ним. Хе-хе. И мудрый совет для тебя. Хозяйка скоро возвращается, и между тогда и сейчас, я думаю, я бы не передумал делать то, что она просит. По крайней мере, если бы я был тобой. Ха-ха! Если бы был тобой — понял?

Изобель видела, как Пинфаверс трансформировался снова. Он весь как-то сжался, его тело исказилось и закрутилось мутным фиолетовым дымом, пока он не появился снова, как большая черная птица. Его сухой смех превратился в карканье. Затем он замахал крыльями и, облетев комнату, вылетел через занавешенное окно.

Когда он ушел, Изобель передвинула факел и встала перед окном.