Гвен медленно поднесла телефон к уху. Затем Изобель услышала ее голос, при этом увидев, как двигались ее губы.
— Итак, ты позволила мне пройти через целый рассказ о злоключениях, выслушала мою тираду, но ты не собиралась позволить мне драматически уйти, не так ли?
— Балтимор, — пробормотала Изобель. — Девятнадцатого января. Я должна быть там.
Гвен повернулась к Изобель лицом. Телефоны прижались к их ушам, они уставились друг на друга со своих концов длинного коридора.
— Что? — спросила Гвен, уже возвращаясь к ней, плечами расталкивая себе дорогу через толпу.
Изобель опустила свой телефон. Она держала статью в вытянутой руке.
Приближаясь, Гвен выхватила ее.
— Эй! — сказала она, — это тот парень! Из Мрачного Фасада...
Гвен внезапно притихла, и Изобель наблюдала, что ее глаза расширились за очками, когда она просмотрела краткий параграф. Тем временем Изобель позволила ее мыслям пройти по спирали назад к моменту, когда Рейнольдс положил ее на плетеную скамью ее матери. С этим воспоминанием новая мысль пришла к ней, одна очень важная деталь, которую до этого момента она ухитрилась не заметить совсем. Несмотря на то, что он сказал о разделении миров и разрушении связи, он все еще стоял там, в ее мире, полностью реальный и материальный.
И разве не Ворен создал связь, во-первых? Не означает ли это, что По сделал то же самое?
Глаза Изобель сузились. Ее пристальный взгляд скользнул назад к статье в руке Гвен, как только та опустила бумагу. Глаза Гвен встретились с глазами Изобель, на ее лице отразился вопрос, несколько быстрых изменений, поскольку колесики в ее мозгу вращались, чтобы нагнать, сделать тот же самый вывод, который уже сделала Изобель.
Изобель собиралась в Балтимор. Так или иначе.
И вопреки тому, что думал Рейнольдс, она увидит его снова.
В этом она была уверена.
50 Из тьмы