— Да твой Сев выпивает из тебя жизнь, как вурдалак! Вурдалак он и есть. Ты, всегда такая жизнерадостная, весёлая, самоуверенная — гаснешь, как свеча, стоит вам только побыть вдвоём несколько минут. Зачем тебе это, Лили?

— Мы знакомы с ним с девяти лет. Если вообще кто-то и знает Северуса, то это я. Можешь мне не верить, считать меня дурой, но если он кого-то и любит в этом мире, то это меня. Я это знаю точно. Потому мне так тяжело принять его выбор. То, что он делает со своей жизнь, с собой, это… да это просто пассивное самоубийство! Глядеть на это невыносимо, а что-то изменить я не в силах. И если я ещё как-то могу смириться с мыслью о том, что мы с ним не будем вместе, то принять то, что он добровольно уничтожает свою душу и тело это… это невероятно тяжело. Правда! Если моя любовь, мои слезы, моя боль могут хоть как-то задержать его падение — я готова платить эту цену. Эту — и любую другую. В Северусе есть хорошие стороны. Я не придумала их, я их видела. И эта, лучшая часть его души, которая с каждым днём всё уменьшается, будто шагреневая кожа, она всё же стоит того, чтобы за него бороться. Я никогда не перестану в него верить, Алиса. Наверное, я буду верить в него даже тогда, когда любить уже не смогу.

— Зря ты рвешь сердце, подруга. Твой Северус точно каменный. Такого ничем не проймёшь.

— Зато то, что вырезано в камне, способно пережить века.

Алиса всплеснула руками:

— Ты безнадёжна. Хочешь, символически говоря, испить чашу сию до дна? Пей. Я умываю руки. Можешь сохнуть и дальше по своему патлатому, злобному, кровожадному Снейпу, игнорируя других классных парней.

Алиса, присев рядом, обняла Лили за плечи. А вот делать этого точно не стоило, потому что подобное участие иногда ломает какую-то платину в душе и боль начинает извергаться наружу, точно гной из прорвавшегося абсцесса.

Лили так горько и беззвучно заплакала, что Алиса даже растерялась.

За всё время их знакомства Алиса никогда не видела, чтобы её подруга плакала. Эванс смеялась, огрызалась, кокетничала напропалую, влипала во всевозможные истории, могла взбесить кого угодно, служила поводом для сплетен и тайной зависти. Но заходиться в беззвучном, безнадёжном плаче?.. Это казалось противоестественным, точно солнечное затмение в полдень.

— Ох, Лили, Лили, — прошептала Алиса. — Быть твоему Северусу в Аду. Это уж точно.

* * *

— Привет, Эванс. Ты в порядке?

Приветствовал Поттер Лили утром перед кабинетом Трансфигурации.

— Привет. В полном.

— Вчера вечером у тебя был неважный вид.

— То было вчера вечером. А сегодня утро. И всё хорошо.