— Чем могу быть полезна?

— Я хотела бы поговорить с директором, профессор.

МакГоногалл не торопливо выпрямилась:

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс Эванс?

Лили кивнула.

Декан какое-то время пристально смотрела на неё и, хотя лицо её, как обычно, сохраняло строгость, что-то более человечное, чем обычно, светилось в её глазах.

Наконец чопорная леди кивнула:

— Следуйте за мной, мисс Эванс. Я провожу вас.

Миновав череду непривычно пустых коридоров, они обе затормозили у статуи огромной уродливой горгульи.

— Шоколадушка.

Лили вовсе не казалось, что затея использовать в виде пароля название детских сладостей такая уж замечательная идея. С другой стороны, что-нибудь помпезное и грандиозное звучало бы либо пошло, либо глупо. Лучше уж сласти.

Винтовая лестница поползла вверх, будто эскалатор. В конце лестницы они сошли со ступени, и стена приглашающе распахнулась перед ними.

— Ждите, мисс Эванс. Профессор Дамблдор скоро придёт, — наставительно произнесла МакГоногалл.

Когда-то Лили считала, что кабинет директора самая занимательная комната в мире — круглая, наполненная светом и удивительными вещами. Со стен с подозрением глядели живые портреты. Лили, как настоящая маггла, так и не смогла к ним привыкнуть.

Её внимание привлекла прекрасная, сияющая огненным опереньем птица с шикарным золотым хвостом, напоминающим одновременно хвост золотой рыбки и завораживающий язык пламени.

— Феникс, — раздался за её спиной голос Дамблдора. — Красивый, правда? Он сейчас в самой лучше своей форме — середина жизненной фазы. Когда приходит время умирать, фениксы больше похожи на ощипанных кур. Потом они сгорают и всё начинается сначала — детство, юность, взросление и, неизбежное, хоть и грустное, увядание. Вечный жизненный круг. Вам нравится?

— Разве фениксы могут не нравиться, сэр?

— Всякое бывает. Встречал я людей, которым больше были по душе василиски.

Лили было неуютно под пристальным, оценивающим профессорским взглядом. Возможно, она переняла отношение Нарциссы, Сириуса и Сева к этому человеку. Он не внушал ей доверия.

Профессора Дамблдора считали великим волшебником и вполне заслуженно — равных в магии директору не было. Его так же считали прекрасным стратегом и одним из умнейших людей в магической Британии. И это было правдой.