Однако стоило мистеру Баннеру посмотреть в сторону нашей галёрки, он видел лишь внимательного Эдварда и моё пылающее, чтоб его, лицо! И так раз пять. И чем внимательнее пытались быть мы с профессором, тем смелее и настойчивее становился телепат. Возможно, будь я в темноте, знай, что увидеть нас нереально, я бы была спокойнее и даже соизволила ответить на такие подначки. Но в этой ситуации все силы уходили на то, чтобы молчать, закрыв глаза, и не наброситься на Каллена при всех.
Не знаю даже — в каком именно смысле.
Ведь я, чёрт побери, взрослая женщина, мне мало таких прикосновений! Мальчик вообще не понимает, какое Лихо столь азартно будит…
И стоило мне настроиться на ночной реванш, как прозвенел звонок, и довольный Эдвард прошептал, что я действительно восхитительно краснею, когда смущаюсь, и уехал! Без меня! На сутки — на охоту! Я смотрела ему вслед и мысленно обещала отыграться.
Даже кстати, что он вспомнил про частое питание… У меня были самые смелые планы на ночь после бала. Эмметт говорил, что кое-кто в их семье ни разу не целовался…
— Бедный Эдвард, — улыбнулась Роуз, глядя на мою коварную моську в зеркале.
— А что он первый начал? Нормально же общались…
Эдвард
Эдвард— Тебе никто не говорил — не играть со своей едой? — крикнул я Эмметту.
— Я хотя бы с ней не встречаюсь! — прокричал брат в ответ, помахав нам.
Я поморщился сравнению.
Медведь, воспользовавшись тем, что противник отвлёкся, поцарапал своей тяжёлой лапой грудь Эмметта. Острые когти, как горячий нож масло, разрезали его рубашку и с противным звуком проскрипели по коже вампира.
Не оставив на ней ни царапины.
Медведь громко проревел, лютуя чужой неуязвимости.