Блэк так гордо вскинул свою строптивую голову, что оставалось только диву даваться, как это он не спотыкается при каждом шаге. Но не спотыкался. Это факт. Сказывались годы тренировки или гены: все Блэки имели привычку ходить с задранными носами.

Люпина с ними не было. Люпин был в лазарете.

Вечером недовольство большинства гриффиндорцев испарилось под действием искрометного обаяния Джеймса. Он живописал их приключения так, что всем остальным оставалось только завидовать и восхищаться «главными героями».

Толпа ахала и охала в нужных местах, сопереживая пережитым приключениям друзей.

Ремус незаметно проскользнул в гостиную. Опустив голову и скрестив руки на груди, Люпин просидел в дальнем кресле весь вечер.

Навеселившись вволю, обсудив все что можно, и простив друзьям потерю баллов, гриффиндорцы разошлись по спальням.

— Джим? — окликнул Лягушонка Рем. — Останься.

— Послушай, дружище, мы всю ночь не спали, — возмутился Поттер. — Оставим нравоучения на завтра?

— Я задержу тебя ненадолго.

Лили охнуть не успела, как кулак Ремуса врезался Поттеру в нос.

— С ума сошел?! — заорал гриффиндорец, прижимая руки к разбитому носу.

Сириус и Петтигрю повисли на Люпине с двух сторон, а Лили встала между ним и Поттером.

— Рем, перестань! — потребовала она. — Он твой лучший друг!

Желтые глаза горели странным, почти безумным огнем.

— Уберите руки. Вам все равно меня не удержать, если я сам не захочу…

Джеймс оттолкнул Лили и гневно глянул в глаза другу.

— Так друзья не поступают, Люпин!

— А как они поступают, Поттер? Тащат тех, кто им верит, волку в пасть? Как бы ты жил с сознанием того, что из-за твоего мерлинова бахвальства человек простился с жизнью или, хуже того, обратился в зверя?

— Этого не произошло! Какой смысл теперь об этом думать?!

— Смысл в том, что нельзя рисковать жизнями тех, кто идет за тобой!