Профессор суетливо надвинул очки на переносицу, затем нервно сорвал их с лица, небрежно протёр платком и снова водворил на место.

— Разве господин директор не примет их? — спросил он тоненьким голосом.

— Господина директора, — сделала акцент на первом слове фельдшерица, — нет в Хогвартсе. Профессор Макгонагалл сказала, что его срочно вызвали в Министерство.

Резко развернувшись и хрустя накрахмаленным передником, миссис Вэл удалилась.

— Ну конечно, — запричитал профессор Слагхорн, — стоит только случиться неприятностям, как великий Дамблдор, как всегда, по уши в делах.

Негодуя, сорвал он с себя перчатки и, отбросив в сторону, засеменил к выходу.

Профессор неплотно притворил за собой дверь. Лили, мучимая любопытством и более благородным чувством — тревогой за Нарси, — сделала щёлочку между дверью и дверным косяком шире, так, чтобы имелась возможность заглянуть в соседний кабинет.

Через несколько минут вошла высокая статная дама с иссиня — черными волосами, уложенными ракушкой на затылке, со строгим, надменным, холодным лицом. Полные, округлой формы плечи; высокая грудь, волнующаяся под дорогим черным шёлком; довольно гибкий, несмотря на уже неюные годы, стан. Длинные глаза под пушистыми ресницами были совершенно лишены блеска. Обычно в таких случаях карие глаза похожи на шоколад, взгляд их отличается бархатистой мягкостью. Но глаза Вальпургии Блэк — а в том, что это мать Сириуса, у Лили не было сомнений — наводили на мысль о холодном оружии в мягком чехле.

За брюнеткой в комнату вплыла блондинка.

«Друэлла Блэк», — догадалась Лили.

Внешность матери Нарциссы почему-то поразила. В ней, против ожиданий, не оказалось ничего блэковского. Лили всегда представляла мать Нарси похожей на красавицу Беллу; но не Белла, а Нарцисса оказалась полной копией матери.

Как и Вальпурга, Друэлла одевалась в темное. «Лиловые сумерки» — модный оттенок для мантий мадам Малкин. Жемчуга в стиле «Коко Шанель» дополняли наряд. В отличии от бижутерии, что была в ходу у маггловских модниц, жемчуга Блэков были, разумеется, настоящие. Лучшее, что только можно купить за деньги.

— О! Милые дамы? — причитал вкатившийся на двух коротких толстых ножках за двумя дамами профессор-зельевар. — Безумно рад встрече. Это такая честь!

Вальпурга перебила, не церемонясь:

— Поводом, послужившим причиной для встречи, стало прискорбное событие, сэр.

— Моя дочь, профессор, — протянула Друэлла, — вверенная попечению господина Дамблдора и находящаяся непосредственно под вашим покровительством, едва не погибла, — голос её походил на замерзший колокольчик, с которого сыплется иней.