XXXI

XXXI

Моя голова шла кругом.

Волны бились о борт утлой посудины, сын Дагмары яростно играл желваками. Он прождал меня на пристани целых два часа. Он, конечно, мог бросить меня на берегу, но поступил иначе.

«Гостеприимство этих людей не знает пределов», — подумал я.

Но мой спутник хранил молчание. Ему наверняка хотелось дать мне по морде, хорошенько вздуть за расхлябанность, бесцеремонность, раздолбайство.

А мне было тошно возвращаться на Свети-Клемент. Как только я окажусь там, буду настаивать на срочном отъезде. Этот островок прекрасно годился, чтобы провести на нем выходные, однако долгое пребывание в одном месте действовало на меня угнетающе. Все было в наших руках: мы могли отправиться на соседние острова, на материк, в Италию, куда угодно.

И дело вовсе не в том, что на Свети-Клементе так плохо, просто когда остаешься на острове долгое время, начинаешь тосковать по уличной толчее, по оживленному рынку, по шумным барам, по отравляющим воздух грузовикам. Тоскуешь всегда по плохому.

С другой стороны, я чувствовал, что восстановил свои силы. Ощущение рваной раны, донимавшее меня после возвращения на Хвар, исчезло, ко мне вернулись самоуверенность и сила. Я избавился от непонятных страхов, являвшихся невесть откуда. Беседа с Жеаном в доме его племянницы исцелила меня, теперь я дышал глубоко, не чувствуя боли в груди. Ко мне вернулось и душевное равновесие.

Я спешил воссоединиться с Виолетой и Джейн, но не собирался рассказывать им о своей встрече с Мандевиллем. Пусть это останется моей маленькой тайной, я же сделаю вид, что оправился сам, без посторонней помощи.

* * *

Я поговорил с девушками — они тоже готовы были вернуться на Хвар. На Свети-Клементе мы провели больше месяца. Рождество и Новый год принесли больше печали, чем радости, — мы ждали появления Фламелей, но впустую.

Теперь это меня не интересовало. Мне нравилось заниматься алхимией с Кортези, я многому у него научился, но сейчас он был далеко, на другом берегу Адриатического моря. Когда я думал о рукописях, мне становилось страшно. Мы дрались и убивали людей. Согласен, мы защищали свою жизнь, но я всегда полагал, что проблемы можно уладить другими методами, не совершая преступлений. Только бы все стычки остались в прошлом!

Через две недели после схватки на острове появился родственник Барбьери — тот самый, что принес ему сумку с оружием. Он говорил с Велько с глазу на глаз, но мы узнали, что полиция нашла на берегу несколько трупов.

Хотя официальных данных не поступало, погибшие могли оказаться сотрудниками «Моссада» или бандитами, нанятыми этой секретной службой. Никаких документов при них не обнаружили, однако для нашей группы явно настало время бегства. Если израильтяне разыщут нас, нам конец. Они наверняка в ярости и напустят на нас самых кровожадных своих агентов.