Тео зубами пытался разгрызть верёвки на руках, что отчасти ему удалось. Остальные проделывали то же самое, кроме Лагоры. Девушка еле держала слёзы: ведь если бы не она, они бы не попались! Возможно, в дыму им бы удалось скрыться от вампиров и спрятаться в лесу… А она не перевоплотилась в птицу, растерялась, и теперь друзья пойманы. Верёвки слишком крепко стягивают запястья Лагоры, и девушка не может превратиться. Если бы путы были более свободны, как наручники, что одевал ей Борис, у неё получилось бы обратиться птицей, но, увы… Да и вряд ли освобождение Лагоры теперь поможет: у друзей нет шанса убежать от вампиров.

Гави снял свою верёвку и перерезал путы на нежных запястьях любимой.

– Всё хорошо, не плачь! – он задорно подмигнул растерявшейся Лагоре и стёр с её щёчки кристально чистую слезинку.

Отбросив верёвки в угол, они раскопали в сене свои сумки и готовы были уже пилить деревянную дверь, как вдруг где-то на крыше повозки послышался смех.

– И не надейтесь открыть дверь. Я вас вижу! – насмехался вампир, прильнув лицом к щели в потолке. Тео зарычал и вонзил нож в то место, где только что снаружи блеснул глаз вампира.

– Мимо!

– В следующий раз попаду! – крикнул оборотень и стал усердно тыкать ножом в доски потолка.

– Эй, внутри! – уже обидчиво крикнул вампир, наблюдая, как лезвие ножа показывается сквозь деревянный потолок. – Плащ порвёте!

– И не только его! – Гави перенял инициативу и тоже начал долбить вверх ножом. – Слезай с крыши, нечисть! Ноги проколем!

– Ничего, заживут! – отвечал вампир, грациозно уворачиваясь от лезвий. Однако ветку дерева он заметил только в последнюю секунду, когда она чуть не сбила его с крыши.

Когда два лезвия показались в щелях, вампир с лёгкостью выдернул их из рукоятей и выкинул в тень ближнего куста. Гави и Тео оставалось только любоваться оставшимися у них красивыми деревяшками с узорами ланей.

Издали полилась резвая классическая мелодия скрипок и пианино. Заключённые похолодели, поняв, что неминуемо приближаются к какому-то городу Ригены, и отнюдь не самому захолустному. Повозка остановилась, вампир на козлах тихим, недоступным для человеческого слуха шёпотом объяснился с городскими стражниками, и лошади снова потянули карету. Музыка, обволакивающая всё вокруг, не грохотала, а тянулась; последние ноты смешивались с новыми аккордами, создавая непрерывный ритм. Мелодия наводила ужас и вводила в некий транс, в потусторонний мир безумных фантазий.

На главной площади, которую повозка с заключёнными объехала многочисленными закоулками, кружились в неписаных кружевных, гротескных, карнавальных и диких платьях вампиры, движения которых напоминали медленные судороги.