Я села, осторожно, опираясь на руки, и спустила ноги с кровати. Одежда была на мне, а вот ботинки сняли. Но на полу обнаружились кем-то заботливо приготовленные тапочки.

— Где здесь туалет?

— Налево, в конце коридора.

Я встала, постояла пару секунд, чтобы убедиться, что могу держаться на ногах. Слабость была ужасная, но хоть голова больше не кружилась. Может даже и дойду.

— Идём, — вздохнула целительница, беря меня под руку.

Какие-то десять метров туда и обратно показались мне путешествием на край света. Вернувшись в палату, я с облегчением опустилась на кровать. Сначала просто села, но потом всё-таки прилегла, обхватив себя руками.

— Поешь, — скорее скомандовала, чем попросила целительница, присаживаясь у меня в ногах.

Я тупо посмотрела на накрытый полупрозрачной розовой пластиковой крышкой поднос, стоящий совсем рядом, на тумбочке. Есть не хотелось, разве что воды выпить пару глотков.

— Нельзя так с собой.

Я даже не шевельнулась. Были бы силы, давно закатила бы истерику. Хорошо, что их совсем не осталось. Обязательно поем. Потом когда-нибудь. Когда пойму, что могу жить дальше. А случится ли это вообще?

— Мне с ложечки тебя кормить?

— Обойдусь, — буркнула я.

Хоть бы заплакать, но слёз не было, только глаза попусту жгло. А в ушах раз за разом слабеющим эхом повторялось последнее слово. Короткое, простое, самое важное. Люблю. Он сказал это. А я не сказала. И уже не скажу. Ему не скажу. Никогда. Дура! Господи, как я могла быть такой дурой?!

— Ты хоть знаешь, что беременна?

Я села так резко, что потемнело в глазах. Пришлось опереться на руки, чтобы не упасть. Потом ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не сплю. Мелькнула отстранённая мысль, что такие новости стоило бы сообщать как-то… потактичнее, что ли. Начать издалека, подготовить, и уж только потом в очередной раз мир с ног на уши переворачивать.

— Это точно? — только и спросила я.

И вдруг осознала, что больше всего боюсь того, что сейчас целительница скажет, что пошутила. Применила, так сказать, шоковую терапию, чтобы вывести пациентку из ступора или как там называют подобное состояние.

— Точно, — кивнула она.

У меня вырвался нервный смешок, а потом слёзы хлынули потоком. Надо же, какая ирония: я ведь опасалась, что это может случиться, но заставила себя верить Лорел. Все-то у неё проверенные и хорошие, надёжные, мать их, поставщики. То ли она меня обманула, то ли эти надёжные и проверенные — нас обеих. Но это теперь уже так неважно…

Я не была к такому готова, совершенно не была. Ни в один из моих ближайших жизненных планов ребёнок не вписывался. Но всё равно эти планы уже покатились к чертям и потеряли всякую важность. Я больше не представляла, как буду жить. Зато теперь хотя бы знала, зачем.