***

Преступник, приговорённый к смерти самим лордом Хаосом, к тому же его родной сын, имел право на зрелищную казнь. Арена амфитеатра, куда должны были его доставить, представляла собой идеально круглое озеро, чей молочно-голубой цвет и выпуклая поверхность делали его похожим на огромную жемчужину. Оправой своеобразной драгоценности служил склон кратера, сложенный из чёрного столбчатого базальта, который при помощи магии превратили в ряды сидений для зрителей. Питали озеро четыре реки, строго ориентированные по сторонам света; несмотря на всю их полноводность и прозрачность, уровень и цвет озера из Перерождения в Перерождение оставались неизменными. В общем, это было не обычное озеро, как и окружающий его пейзаж, который при виде сверху представлял собой четыре геральдических знака и который при всей своей симметрии был природным, а не рукотворным образованием.

Ожидания зрителей не были обмануты. Поверхность озера заволновалась и из его вод поднялась платформа с заключённым в клетку преступником. Поскольку многие впервые видели Чака Вечернюю Звезду, то по трибунам прокатился удивлённый возглас и тут же смолк, уступив место насторожённой тишине.

Всё же это были не простые зрители, и кто не верил, что казнят именно сына лорда Хаоса, больше не сомневались в этом. Ведь аура приговорённого к смерти говорила сама за себя; такая мощь была только у Николса, законного наследника лорда Хаоса. К тому же, лишённый возможности использовать магические личины, бастард предстал в облике Истинной крови, данным ему от природы, и своим видом удивил даже лорда Хаоса. Как по-настоящему выглядит Чак, тот видел лишь в раннем детстве, когда ещё была жива его мать-рабыня. С той поры, как она погибла, защищая сына от убийц, мальчик больше никому не доверял и, прячась, скрывался под различными магическими личинами; поэтому для лорда Хаоса стало откровением, что внешне они настолько сильно похожи. Только волосы у Чака были не белыми, как у него, а чёрными с багровым отливом. Вместе с чёрными глазами, в которых горел зловещий красный огонёк, и чёрными одеждами это производило более чем сильное впечатление, — ведь высокомерия и непомерной гордости у его сына было ничуть не меньше, чем у него самого.

«Надо же, как похож! Неужели их божественность позволит его казнить?» — подумал лорд Ваатор и вопросительно глянул на воздушный корабль, который своими размерами и хищными обводами походил на акулу в стайке тропических рыбок. Вопреки его ожиданиям, лорд Хаоса не подал условного знака, который означал бы отмену приговора, и продолжал равнодушно смотреть на сына, заключённого в золотую клетку.