Вслед за Жаком в прихожую вышла Шарлотта и нарушила эту немую сцену, испуганно вскрикнув. Этот возглас словно вывел швейцарца из оцепенения, он кинулся к Филиппу, мощным ударом втолкнул его в подвал и влетел за ним следом, поскорее захлопнув за собой дверь.

В подвале стало темно, как в гробу. Вампир и так прекрасно все видел, а Жак вдруг совершенно ослеп, лицо его стало растерянным, взгляд бессильно заскользил по сторонам, не в силах что-либо разглядеть, и он на всякий случай подпер дверь спиной.

— Монсеньор? — спросил он, — Вы живы?

— Полагаю, что нет, — отозвался Филипп, — Сердце по-прежнему не бьется, можно не дышать. И шею я себе не сломал, что, безусловно, произошло бы, будь я живым, и столкни ты меня с лестницы таким вот образом.

— Зачем вы вышли на свет? — выдохнул Жак, — Вы ведь могли сгореть!

— Но не сгорел, — заметил вампир, — И даже не собирался. Отойди-ка в сторонку, хочу проделать это еще раз!

— Вы с ума сошли? Я вам не позволю!

Филипп фыркнул.

— Можно подумать, ты сможешь меня остановить.

— Не думал, что запоры нужны не только изнутри, но и снаружи, — проворчал швейцарец, — Не рассчитывал на то, что вы вдруг спятите. Чертова магия. Не нужно было вам связываться с ней…

— Благодаря магии я могу выйти на свет, — сказал Филипп, — Не знаю, как долго это продлится, а второй раз проделать такой ритуал я вряд ли когда-нибудь решусь. Отойдешь ты от двери или нет?

— Вы хотели получить силу, которая позволит вам победить в схватке, так к чему сейчас тратить ее на то, чтобы разгуливать под солнцем? Не слишком ли расточительно, монсеньор?

Филипп некоторое время молчал.

— Может быть, ты и прав. Об этом я не подумал, — проговорил он печально, — Слишком… неожиданный эффект. Черт возьми, Жак, но если я могу не бояться даже солнца, что мне какой-то жалкий вампир? Я раздавлю его, как муху!

— Если не успели потратить всю силу на чертово солнце.

— Не успел. Я все еще не чувствую от него угрозы… Ты знаешь, мир выглядит совсем иначе при свете дня, я совсем забыл, какой он! Впрочем, я и не знал! Я никогда не смотрел на него глазами вампира!

Жак не впечатлился.

— Ничего особенного, — проговорил он мрачно, — Все самое плохое происходит при свете дня, и лично я, не задумываясь, променял бы радость от лицезрения солнечного света на силу и могущество вампира, — швейцарец помолчал несколько мгновений, и добавил с горечью, — Все ваши птенцы сильнее, чем я. Мои старые друзья… Когда-то никто из них не мог бы со мной совладать, а сейчас я им в подметки не гожусь!

— Ты хочешь стать вампиром? — удивился Филипп.