— Элизабет, ты что-то сегодня выглядишь подавленно, — заметила мышка.

— Повода для веселья нет, — сухо ответила девушка.

— Уже то, что сегодня все должно разрешиться, должно вселять в тебя дух оптимизма.

— Может, и должно, но не вселяет, — мрачно пробормотала девушка.

— Перестань хандрить. Это тебя не спасет, — отметила очевидный факт Лори.

— Ну что ты за подруга такая, — сокрушенно покачала головой Элизабет. — Вместо того, чтоб поддержать меня, ты только и занята тем, что способствуешь ухудшению настроения.

— Ну, уж прости, — раздраженно бросила в ответ Лори. — Ты думаешь, что если бы я говорила тебе, что все будет хорошо, что через эту дверь ты попадешь не в лапы к Грэкхэму, а к себе домой в объятья мамы и папы, это было бы лучше?

Мышка обиженно поджала хвостик и демонстративно отвернулась. Элизабет молча вышла из ванной и бросилась на кровать, зарывшись лицом в подушки. Хоть девушка всеми силами пыталась не заплакать, но непослушные слезы не заставили себя долго ждать. Плечи Лиз затряслись от рыданий. Она чувствовала себя такой несчастной! Казалось, что более злосчастного дня не было в её жизни.

Внезапно раздался звук открывающейся двери. Элизабет замерла и села на кровати, уставившись на дверь. В дверном проеме появилась девушка, окутанная синими одеждами. В руках она держала подвенечное платье. Неторопливо она прошла в комнату, за ней последовали еще девушки в одинаковых синих платьях. Каждая из них что-то несла, только Элизабет даже не посмотрела на них, так как взгляд её был прикован к платью. Для любой другой невесты это платье было бы воплощением сбывшихся надежд, символом любви, олицетворением новой жизни, но только не для Элизабет. Вошедшая с платьем девушка взмахнула волшебным карандашом, и платье повисло в воздухе, демонстрируя всю свою красоту. Элизабет молча созерцала великолепие шелкового платья с гипюровым лифом на подкладке. Корсет был выткан тонким белым кружевом, которое в местах изгибов начинало отливать золотом. Открытые плечи и глубокое декольте делали платье очень утонченным и в то же время несколько не скромным. Широкие атласные лены, отделяли лиф от подола, формируя завышенную талию. От лент струился водопад белого шелка, образуя множество воздушных складок. Каждый изгиб отливал золотом, добавляя этому великолепному платью немыслимый шик. Дополняла этот струящийся ансамбль пара длинных атласных перчаток и золотая диадема с фатой. Слезы навернулись на глаза Элизабет, но она быстро взяла себя в руки, не позволяя себе проявить слабость перед вошедшими девушками, лица которых выражали радость за Элизабет.