В тот момент Джоф мало что понял, и уж тем более при чем тут глаза, и какие они должны быть у настоящего сатанида. Он понял уже потом, во время их путешествия. У Гэбриэла действительно были очень живые глаза, великолепно передающие все эмоции, настоящие и те, которые он хотел изобразить. Эти глаза заставляли верить. И Джоф поверил, действительно поверил, иначе ни за что не согласился на эту безумную авантюру с добровольным заключением.

Гэбриэлу юноша доверял, и если он сказал, что он его вытащит, значит, вытащит, нужно только немного потерпеть.

Сразу прыгать с места в карьер и приставать к сокамерникам Джоф не стал, а потому изобразил смирение, расстелил подстилку и уселся на нее. Что ж, если не обращать внимания на запах, вполне комфортно.

Сказал, вытащит, значит вытащит...

За время их знакомства Джоф еще ни разу не видел, чтобы у Гэбриэла что-то не получилось. Он казался ему чуть ли не всесильным, и юноша был в полном шоке, что Гэбриэл на самом деле может быть очень даже уязвимым. Когда он приоткрыл завесу тайны своего прошлого и рассказал Эрилин о смерти друга детства, произошедшей много лет назад, Джоф не спал, но предпочел сделать вид. В конце концов, этим двоим следовало побыть наедине. Ведь о вкусах не спорят, не так ли? Лично у Джофа, Эрилин со своим вздорным характером чаще всего вызывала одно желание — огреть ее чем-нибудь тяжелым.

Джоф поерзал на своей подстилке, а потом даже задремал на часок. А когда проснулся обнаружил, что ничего не изменилось. Заключенные вели себя тихо, практически не общаясь друг с другом.

Джоф начал рассматривать своих невольных соседей. По внешнему виду и опрятности сразу можно было судить, сколько кто здесь находится. Гэбриэл сказал, что Лорис Каучер здесь с прошлой недели, значит, нужно искать в рядах не самых грязных.

Итак, этот Каучер маг, а мага всегда проще отличить от других.

Джоф решил систематизировать свой осмотр и начал с левого угла помещения, плавно перемещая взгляд к правому. Его внимание привлек молодой человек у противоположной стены, чуть наискосок от него. Возраст подходящий. Из-за отросшей щетины, конечно, точно не скажешь, но если прищуриться, что юноша немедленно и сделал, и представить его вымытым и чисто выбритым... Ну да, вроде бы, года двадцать три.

У парня были длинные темные волосы, заплетенные в косу, перекинутую через плечо. Теперь коса смотрелась неопрятно, из нее то там, то здесь повылезали пряди. Что ж, пожалуй, и это можно записать как плюс — маги чаще всего носили именно длинные волосы.

Парень, сидел, опершись спиной о стену и сложив руки на груди, глаза полуприкрыты, поэтому их цвет было никак не разобрать. Обычно у магов очень пронзительные чаще всего светлые глаза, вспомнить хотя бы Гила, допрашивавшего их у ворот. У Джофа до сих пор мороз шел по коже при оном воспоминании об этом леденящем душу взгляде.