— Это из-за того, что погибло столько наших? — догадался Рей.

Я еще несколько мгновений заворожено смотрел на пляшущие языки пламени, прежде чем ответить.

— И это тоже, — признал я.

— Это не твоя вина.

Я пожал плечами.

— Это как сказать...

— Не ты это затеял. Эти люди служили своему королю и умерли как герои, защищая его. Тебя.

Я, наконец, оторвался от костра и встретился с другом взглядом. В темноте, лишь слегка разреженной лунным светом, его зеленые глаза казались черными.

— Рей, сколько уже людей умерло за меня? Скольких я приказал казнить?

— Ты никогда не казнил невиновных, — вступился он за меня.

Я проигнорировал его слова.

— Я никогда не считал, что у меня хорошая память, — продолжал я, снова уставившись на огонь, — но я помню имена всех, под чьим приговором поставил свою подпись. Помню Ларса, первую жертву моего восхождения на трон, помню каждого, кто закрывал меня своей грудью...

— Пройдет время... — начал было Гердер, но я не дал ему договорить очередную успокаивающую речь.

— Сколько, Рей? Десять лет? Пятьдесят? И я стану таким, как император Георг? «Зачем вам освобождать рабов, ваше величество? Это же... рабы!» — процитировал я.

— Ты не такой, как Георг, — уверенно возразил Рейнел, но я его уверенности не разделял.

— Император задал мне вопрос, что бы я делал, если бы Дамиан угрожал той девочке, а у меня была бы реальная возможность сбежать. И знаешь, что я ответил?

— Ты ДОЛЖЕН был бы бежать, — твердо сказал Рей, помолчав.

— Вот именно, — горько согласился я. — Вот именно. Я должен был бы бежать, — хотелось кричать, но я контролировал себя до омерзения хорошо, мой голос звучал спокойно, будто я говорил о погоде. — И самое страшное, что я не просто должен был бы. Я бы сбежал. Принес бы в жертву ребенка и сбежал.

— Ты отвечаешь за целую Карадену, в которой тысячи детей, — Рейнел не разделил со мной моего самобичевания.

— Я знаю, — вздохнул я, — я знаю. Но меня пугает не это.