— И зачем вы мне это рассказали? — спросил он через некоторое время.

— Не к тому, чтобы похвастаться, какой я везучий, если вы подумали об этом, — заверил я. — А к тому, что людям свойственно меняться и изменять свое мнение. И не мне судить, правы ли вы, отлучая Дамиана от трона, но, возможно, когда перед ним встанет выбор, как передо мной в Багряной Карадене, он сделает правильный.

— Он ведет себя... — начал император и оборвался, видимо, не находя достойного определения для поведения своего сына, а, может быть, понимая, что не стоит обсуждать это со мной.

— Он ведет себя как брошенный ребенок, единственная цель которого заслужить любовь родителей. Он просто не знает как.

Георг усмехнулся.

— Вы младше Дамиана на несколько лет, а говорите, будто старше на целую жизнь.

Я пожал плечами.

— Меня любили родители. Поэтому мне его жаль.

Император вновь впился в меня взглядом:

— А последствий ЭТИХ слов вы не боитесь?

— Что-то подсказывает, что поздно бояться, — Георг был прав, я зашел достаточно далеко в своих высказываниях на тему, мнение о которой у меня не спрашивали.

— Еще никому не удавалось удивить меня несколько раз за одну встречу, — задумчиво пробормотал император.

— Я просто пытался быть честным, — ответил я. Если бы он отдал приказ меня убить и закончить то, что начал его сын, я бы уже даже не удивился.

— Подкупающая честность — страшнейшее оружие.

— Я рад, что вы это оценили, — я прямо смотрел на императора, ожидая тех самых последствий, о которых мы уже столько говорили.

Император побарабанил пальцами по широкому подлокотнику, вид у него сделался задумчивым.

И вот последствия моих слов настали.

Моя челюсть чуть было не упала к полу, когда Георг вдруг подался вперед и протянул мне руку.

— Не каждый девятнадцатилетний мальчишка способен заставить меня себя уважать, — серьезно сказал он.

Я пожал протянутую руку скорее по инерции, чем по-настоящему отдавая себе отчет в том, что это произошло.