— Глупый, глупый Крысолов! — Одно мгновение — и Марта уже по ту сторону ограждения, точно канатоходец, балансирует на узком карнизе. — Ты не сможешь со мной тягаться! Ты просто не успеешь!

…Руки Марты раскинуты в стороны, словно для полета. И от осознания того, каким будет этот полет, сердце перестало биться. Мельпомена права: он не успеет… Стоит только ветру заинтересоваться этой маленькой птичкой, стоит только Мельпомене захотеть… Бесполезная флейта выпала из рук в тот самый момент, когда Арсений принял решение…

Он опередил ветер, в самое последнее мгновение здоровой правой рукой успел поймать Марту за рукав. Левая рука скользила по прутьям перил в беспомощной попытке удержать от падения сразу два тела. Он бы сумел, он бы нашел в себе силы втащить Марту обратно на площадку. Если бы она не сопротивлялась… Безжалостная Мельпомена не желала отпускать свою жертву. Мельпомена утаскивал их обоих в бездну…

Все изменилось в тот самый момент, когда сил у Арсения уже не осталось. Тело Марты, всего мгновение назад беснующееся и извивающееся, вдруг обмякло, повисло тряпичной куклой. Он еще успел втащить ее на площадку до того, как силы иссякли окончательно.

Она лежала на спине, все так же раскинув в стороны руки, в ее окаменевшем лице не было жизни…

— Марта! — Наверное, нужно было осторожно и нежно, но осторожно и нежно Арсений не мог. В это страшное мгновение ему казалось, что только так, силой и криком, можно вернуть жизнь в это хрупкое тело. — Марта, не умирай! Слышишь меня?! Не смей умирать!

Он уже задыхался от усталости и собственной беспомощности, когда Марта открыла глаза. Глаза были изумрудно-зелеными. Она не стала спрашивать, где они и что делают на смотровой площадке, она с тихим всхлипом обхватила его за шею, прижалась щекой к груди.

— Все в порядке. Теперь уже все в порядке. — Наверное, нужно было сказать что-то более весомое, но слов не было. Те мгновения, когда он считал Марту мертвой, прожгли в душе дыру, лишили не только сил, но, кажется, даже эмоций.

— Я не могла. Честное слово, я старалась, но не могла, — шептала Марта, уткнувшись лицом ему в грудь.

— Ты видела?

— Я слышала твой голос. Сначала голос, а потом звук флейты. Это было во мне, да? Она была во мне?!

— Теперь это неважно. — Арсений погладил подвернувшегося под руку Грима, огляделся. Марта в относительной безопасности, но битва еще не выиграна. Мельпомена не сдалась бы так просто.

Снова подул успокоившийся было ветер, и ноздри защекотал запах гари. Внизу, у стен павильона, что-то происходило, что-то, не зависящее ни от Арсения, ни, кажется, от Мельпомены. Мягко, но решительно он оттолкнул Марту, придерживаясь за перила, встал, перегнулся через ограждение.