Бэла, оказавшись наконец на льду облегченно переворачивается на спину и пытается отдышаться.

— Потом отдохнешь, — деловито командует Драган и достает свой нож.

Бэла не успевает испугаться, как он молниеносным точным движением разрезает мокрую одежду, а затем резко тянет девушку вверх, заставляя её подняться. Доктор спешит передать Бэле одеяло.

Бэла, уже одетая в средневековый женский костюм (два длинных свободных платья, широкий кушак под грудью, плащ-накидка с массивной застежкой), энергично притопывает голыми ногами, стоя на влажном одеяле.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! Вот дубак! А повезло всё-таки с этими манекенами!

Доктор с готовностью снимает свое меховое пальто и накидывает Бэле на плечи, а на шею ей наматывает шарф. Но девушка сразу же перемещает шарф на голову и, прикрыв лоб и уши, стягивает его узлом сзади под волосами.

Драган тем временем с помощью Громова бредет прочь. Присев на снег и оперевшись спиной о невысокий склон берега, вампир неловко сдёргивает с плеча свой рюкзак. Громов садится рядом и тревожно наблюдает, как Драган перебирает вещи, вынутые из рюкзака. А тот, отыскав тонкую книжечку какого-то документа и связку ключей, сует их в карман Громову. Затем вампир снимает с пояса ножны. Громов вопросительно смотрит на своего спасителя и, когда тот многозначительно кивает ему, молча забирает оружие. Поднявшись, Громов ещё пару секунд смотрит на слабеющего Драгана и, так и не сказав ни слова, уходит.

Между тем доктор и Бэла всё ещё стоят поблизости от проруби. Доктор занят своей обувью: завязывает шнурки на одном ботинке. А другой, не зашнурованный, пока ожидает своей очереди.

— Je že v redu, notri so krzneni, (Ничего-ничего, они внутри меховые.) — бормочет он, по-видимому, в ответ на какую-то реплику Бэлы.

Бэла в чёрных мужских носках. Сочувственно глядя на доктора, она поспешно натягивает на ноги короткие мягкие сапоги.

И тут доктор, только что принявшийся за другой ботинок, замечает удаляющуюся фигуру Громова. Тот прихрамывая идет по нежно-серебристой глади озера прямо на восток, навстречу густо разливающемуся румянцу утренней зари.

— Počakajte! Počakajte! O, hudič! (Постойте! Постойте! А, чёрт!) — нервно кричит доктор вдогонку путнику, но не привлекает его внимания.

Громов продолжает медленным неверным шагом двигаться к горизонту, оставляя на свежем снегу цепочку синеватых следов. Доктор неуклюже спешит за уходящим, несуразно подпрыгивая на одной ноге, пытаясь на ходу затянуть шнурки.

Посмотрев вслед доктору, Бэла некоторое время мнется на месте, трёт ладонью о ладонь, согревает руки дыханием. Вокруг проруби царит беспорядок. Снег изрыт, истоптан, испещрен пятнами чёрной крови, среди которых неприкаянно алеют две чужеродно ярких капли. Брошенный фонарь мутнеющим жёлтым глазом уткнулся в чей-то смазанный след. Ничком зарывшись в снежную кашу, безжизненно валяется обнаженная кукла-манекен. Ближе к берегу хищно ощетинились осколки льда вокруг тёмного пролома. Тут и там разбросаны части мокрой одежды.