Я прикусываю губу. Не хочу, чтобы на этом всё заканчивалось. Я ведь даже не рассказала ему о разговоре с королём Дионы. Мы избегали разговоров о том, что произошло за время нашей разлуки, чтобы не вспоминать обстоятельства, при которых произошло наше воссоединение.

— В Дионе… В Дионе я… меня… — запинаюсь, пытаясь подобрать слова. — В благодарность за спасение принцессы король пообещал мне корабль, полный товаров с его земель.

Его глаза удивлённо распахиваются. Во взгляде и улыбке я вижу гордость за меня и чувствую себя недостойной его.

— Это… это же замечательно, Линн.

Пытаюсь улыбнуться, но получается не так хорошо, как хотелось бы, потому что я всё ещё должна сказать то, что ему не понравится.

— Корабль будет моим, если я… вернусь в течение месяца, — опускаю взгляд в пол, чтобы не видеть его реакцию. — Я уеду сразу после твоей коронации. Я не могу упустить такой шанс.

Между нами повисает молчание. Я поднимаю глаза. Артмаэль сжал губы, но, заметив мой взгляд, выдавливает улыбку. У него выходит не лучше, чем у меня. Он отступает от меня на шаг, и я успеваю испугаться, что потеряла его, что он сейчас оттолкнёт меня и уйдёт, не оставив возможности насладиться последней неделей вместе. Но вместо этого он берёт меня за руки и мягко сжимает ладони.

— Будешь мне писать?

Я переплетаю наши пальцы. Звучит так, будто мы уже прощаемся, причём навсегда. Неужели это правда?

— Я… Я буду писать тебе из каждого порта. И присылать сувениры из каждой страны, в которой побываю. Самое уникальное, что смогу найти. То, что будет больше всего напоминать мне о тебе…

Принц кивает, стараясь снова улыбнуться. Но у него так и не получается. Грусть в глазах выдаёт его. И всё равно он, как всегда, пытается сделать вид, что всё хорошо, что у него есть шутки на все случаи жизни.

— Надеюсь, тебе не придёт в голову присылать мне разные камни, потому что я не обрадуюсь…

Я хочу посмеяться над шуткой, но знаю, что это прозвучит фальшиво.

— Да, в твоём кабинете будет самая большая коллекция камней со всего мира…

Артмаэль смеётся. Тихо, невесело, после чего наступает тишина. Мы стоим молча, зная, как сильно будем скучать, и я понимаю, что не могу не попытаться. Да, это эгоистично во всех отношениях — просить его подождать меня, но мне хочется верить, что он это сделает. Если у него нет других планов…

— Что будешь делать? — осторожно интересуюсь. — Ну, когда… станешь королём.

Он, похоже, не понимает, к чему я это спрашиваю.

— Править, — отвечает, как будто это само собой разумеется. Ну, вообще да. — И учить своего племянника или племянницу разным шалостям. Жак будет меня проклинать, и нам это выйдет боком, но оно будет того стоить.