— Думаю, я все-таки… Кажется, я все-таки люблю тебя, Хана. Потому что это единственное объяснение тому, что со мной происходит. Я говорил себе, что после того, что было с Никки, не имею права подвергать тебя опасности, как бы сильно ни хотел, чтобы ты осталась со мной. Но почему-то, вдруг представив свою жизнь без тебя, я понял, что она будет бессмысленной. Я не хочу… прожить бессмысленную жизнь, маленькая омега. Поэтому я прошу тебя остаться со мной. Ты останешься?

— Останусь, — торопливо закивала я, улыбаясь сквозь слезы и всхлипывая. — Я останусь с тобой, Йон.

— Мне кажется, уже можно перестать записывать, Джен, — услышала я мягкий голос отца Горацио и только сейчас вспомнила, что мы тут вообще-то не одни.

— Я… не знаю, что сказать, — помолчав, произнесла моя подруга, опустив телефон. — Что будет уместнее — поздравлять или сочувствовать?

— Иди к Зверю, сестренка, — добродушно улыбнулся ей Йон, тиская меня с восторгом пятилетнего ребенка, которому подарили игрушечную железную дорогу, о которой он всегда мечтал.

— Ты уж… позаботься о моей девочке, маньяк, — вернула ему улыбку она. — А то я тебя у Зверя из задницы достану, понял?

— Как скажешь, — фыркнул тот, и отец Горацио со вздохом закрыл священную книгу.

Мы прощались уже в сумерках, спустившись на машинах с церковного холма и вернувшись на трассу. Мимо нас пролетали глазастые автомобили, и Восточный город отсюда был виден лишь одним своим огнистым краешком, больше напоминая о себе желтоватыми облаком электрического света, отражающегося от облаков.

— Что вы будете теперь делать? — спросила Джен, затягиваясь сигаретой. Почти уверена, что она закурила для того, чтобы отлепить от меня Йона, не выносившего запах табачного дыма. Что и говорить, ей это удалось.

— Понятия не имею, — честно призналась я. — У нас целая куча врагов и целая куча незаконченных дел. Йон хочет найти Никки — ту девушку, которую он спас от мужа-мафиози. А я хочу позаботиться о Медвежонке и помочь Ории и остальным. У меня… честно говоря, у меня вообще нет никакого плана, Джен. Но, наверное, все как-нибудь образуется, да?

— Ты меня спрашиваешь? — удивилась она. — Я по-прежнему считаю, что ты зря во все это ввязалась, но… — Моя подруга вздохнула и с улыбкой качнула головой: — Кажется, этот маньяк правда безумно в тебя влюблен. Может быть, за это я прощу ему то, какой он придурок.

— Спасибо, милая, — неловко рассмеялась я. — Он… правда старается. И я тоже буду стараться ради нас обоих. А ты? Что будешь делать дальше?

— Отец Горацио собирается поехать в Этерий, и я думаю отправиться с ним.