– Процедура продлится около двух часов, поэтому расслабьтесь. Хотите, я включу музыку?

Сжав губы, я отрицательно мотнула головой. И он приступил к работе.

Я вскрикнула от ужасной боли.

«Мало того, что правила вынуждали ставить печать чудовища, которого ненавижу всем сердцем, так я еще и на всю жизнь должна запомнить эту процедуру из-за дикой боли?!»

– Почему так больно?– застонала я, когда терпеть стало невозможно.

– Такая реакция организма – редкость. Вы, видимо, очень волнуетесь. Адреналин в крови сжигает релаксант.

– Так сделайте что-нибудь!– взмолилась я, возненавидев и хемани тоже.– Вы же и сантиметра не нанесли. Я не смогу выдержать такую боль два часа…

– Что ж, мне придется дать вам другое средство, посильнее. Будет кружиться голова, но не волнуйтесь – это нормально,– спокойно ответил врач.

Голова не кружилась – я просто отключилась. И очнулась практически тогда, когда сопровождающий хомони взял за руку, чтобы вывести из аэромобиля. На улице уже сгущались сумерки.

– Что со мной?– едва ворочая языком и не чувствуя ног, спросила я.

– Ты уснула. Пришлось подождать, пока действие релаксанта не прошло,– усмехнулся хомони.

– А оно прошло?– выбираясь наружу, проворчала я.

Когда вышла на дорожку к дому и огляделась, мужчина наклонился над ухом и спросил:

– Самостоятельно дойдешь или проводить в дом?

«А куда же делось уважительное обращение?..»

За последнее время сознание настолько пропиталось ненавистью к хомони, что я больше ни минуты не хотела находиться рядом с одним из них.

– Сама,– выдохнула я и, медленно передвигая ноги, пошла к крыльцу.

Похоже, не только тело разваливалось от «средства посильнее», но и мысли текли вяло, чувства притупились.

Я вошла в двери, и первой, кого увидела, была Лада. Она подпирала спиной колонну напротив входа и, как только увидела меня, кинулась навстречу и крепко обняла.

– Где же ты была, бес тебя раздери?!– задрожал ее голос у моего уха.