– Стоять!– велел командор.

Я сглотнула и выпрямилась: «Что еще?»

– За преданность хвалю, за нарушение дисциплины – наказана,– строго произнес он.

– Но я не нарушала дисциплины!– возмутилась я и оглянулась на него. Но командор стоял так близко, что высоко поднять голову не получилось, да и стыдно: подслушивала, подглядывала, еще и лгала… опять.

– Разве?– склонил голову он.– Ты лжешь своему командору… Покрываешь нарушителей…

– Я не ваша подчиненная,– попыталась оправдаться я.

– Ты на моем корабле, ты носишь форму моего флота, ты получаешь питание. Есть еще возражения?– прищурился он.

Я непримиримо сдвинула брови, но промолчала: «Он прав, но ведь это его сестра и друг?!»

Командор довольно выпрямился, заложил руки за спину и отвернул голову в сторону подъемника.

– Итак, возражений нет, поэтому…

И тут я не смогла сдержать язык за зубами:

– Поскольку на флоте нет женщин, то – да, командор, я возражаю!

Рузард изумленно оглянулся и, пока я пересчитывала заклепки на его мундире, стараясь выглядеть как можно увереннее, рассматривал меня долгим взглядом, а потом усмехнулся:

– Смотри-ка, пользуешься военным кодексом?

– С некоторых пор предпочитаю полностью владеть ситуацией,– прищурилась я, оттого что едва выдерживала его пристальный взгляд.– И пункт тридцать два точка пять29 гласит…

– Знаю я, о чем гласит этот пункт,– усмехнулся он.– Только о пункте семнадцать точка два тебе регулярно приходится напоминать…

Преодолев привычку и смущение, я подняла на него глаза.

– Но мы же не в режиме боевой готовности, что требует зрительного контакта?

– Все-таки ты бесстрашная,– совершенно беззлобно улыбнулся он и, наконец, отвернулся.– Что ж, следуй за мной, Рыжая. Поможешь в одном непростом деле, это и будет твое наказание.

– Странная логика! Когда это помощь считали наказанием?– проворчала я, не сумев сдержать улыбки: командор совсем не сердился.