― С-с-сворачивает! Оно с-с-сворачивает!― прокричал он, слегка обернувшись, и дальше мы поплыли уже своим ходом.

А еще через некоторое время объявились кархароны. Четыре высоких, острых плавника с длинными парными отростками по бокам показались позади. Они были ещё очень далеко, но я не сомневалась, что плывут они за нами. Я подёргала ремень:

― Кархароны, Макс! Кархароны!!!

Макс глянул вдаль, потом на меня и, конечно, всё заметил.

― Прости, Максик…― со слезами на глазах, я кусала окровавленные губы. Он ничего не ответил, а только резко рванул вперёд.

Эту гонку за жизнь я не забуду никогда. И хотя было очень страшно, в первую очередь думалось о том, как глупо и трагично всё закончится, что все усилия напрасны и что мой удивительный, любимый друг погибнет, спасая меня. Погода была великолепна, на небе ни облачка, светила почти в зените, лёгкое волнение и… несущаяся позади ужасная смерть.

Макс несколько раз оглянулся, а потом остановился. Я сползла с него и повисла в воде как поплавок. Он выхватил длинный меч из-за спины и грустно улыбнулся:

― Мы сделали вс-с-сё, что с-с-смогли…

Я бросилась к другу на шею:

― Макс! Макс! Уплывай! Оставь меня! Без меня ты выживешь! Мне уже не страшно! Не страшно…

Кархароны приближались, и я уже чётко различала их огромные, тёмные силуэты.

― Мы умрём вмес-с-сте, Кари!― его голос даже не дрогнул, а зелёные глаза сверкали решимостью. Так просто сдаваться он точно не собирался.

Глянув в сторону, я заметила на горизонте тень корабля и завопила как ненормальная:

― Шхуна!!! Там корабль!!!

Не мешкая ни секунды, мой друг вложил меч в ножны за спиной, а я схватилась за доспехи. Так быстро он не нёсся никогда, однако чёрные плавники неумолимо приближались. Когда я различила треугольный парус на носу, то чуть не потеряла сознание:

― Это «Медуза»!!! «Медуза», Макс!!!

Ангалин уже выбивался из сил и, задыхаясь, обернулся:

― З-з-зови их, Кари! Зови!!! Так как можеш-ш-шь!

Подтянув колено, я упёрлась в его спину, привстав над водой и глубоко вдохнув, представила шхуну как спасительное дерево на краю «райского поля»:

― Да-а-а-а-айк!!! Да-а-а-а-йк!!!