– Он изменник, этого достаточно.
– В чем же его измена? Я неплохо знаю Цаура... Он властолюбив, но неглуп, он не посмел бы в открытую выступить против тебя... если бы ты сам не дал повод.
– Что ты хочешь от меня услышать? – Ашезир вскочил с дивана и прошелся по комнате. Мать осталась сидеть, теребя в руках кончик головной накидки. – Я... ну… Я думаю, что он убил императора.
А что – хорошая мысль! Ведь убийца нужен, а опальный ли-нессер как раз годится на эту роль. А уж доказательства Ашезир и придумает, и найдет.
– Но ведь это... не так?.. – прошептала мать и поднялась. – Скажи мне все, не скрывай, умоляю! Скажи: это ты? Ты сделал?
Ашезир растерялся на несколько мгновений. Видимо, матушке этого оказалось достаточно, чтобы понять. Она прижала ладони к побледневшим щекам, ее губы задрожали.
– Как ты мог?.. Ты... мой сын. Как ты мог убить собственного отца?
Сердце сковала холодная злость и растаяла, переплавившись в жгучую ярость. Удивительно: император мертв, а ненависть жива... Будет ли у нее своя могила? Или, сжившись с душой Ашезира, сплетясь с ней, она и погибнет только с ним вместе?
– Я жалею, – прохрипел он, – что не убил его раньше.
– Что такое ты говоришь? Он же твой отец!
– С таким отцом и врагов не надо! Если бы я от него не избавился, он бы избавился от меня. Хорошо, что я успел прежде….
– Нет, – мать замотала головой. – Нет-нет-нет! Он не желал тебе зла. Он... ты не поверишь, но… он тебя любил!
Ашезир едва не расхохотался и едва не накричал на императрицу. Сдержаться все-таки удалось: хоть он и в своих покоях, но говорить на такую тему надо тихо, осторожно.
– Ты издеваешься? – прошипел он. – Любил? Интересно, моих братьев он тоже «любил» так? Кулаками?
– Нет... Только за серьезные проступки мог ударить... Не как тебя... Но ведь в то время он и тебя не трогал.
– Конечно, потому что не замечал.
– У него было слишком мало времени… Однако он старался, я это видела… Я знаю.
– Да почему ты его защищаешь?