Я села в изумлении.

На одеждах врагов моего отца было вышито не солнце. Это был дикий цветок, который рос на границе пустыни. Это было изображение белого цветка, который волшебным образом оставался живым, и который я держала сейчас у себя на ладони. А рядом с ним было изображение луны, для которой он раскрывал свои белёсые лепестки.

Образы стали возникать у меня в голове, точно кто-то начал перемешивать карты. Изображения на медальонах солдат-убийц, на груди моей матери, вышитые на одежде Матина, вытатуированные на руках лекаря, выгравированные на золотых кольцах на сосуде Саалима…

Я уронила всё, что держала сейчас в своих руках. Далмуры не просто хотели получить джинна, чтобы загадать желание. Они имели прямое отношение к Мадинату Алмулихи, и если в их надеждах было то же самое море, что и в мечтах Саалима, значит, я что-то упустила.

Значит, было что-то, о чем Саалим мне не рассказал.

ГЛАВА 24

Саалим был прав насчёт гостя, и в этот день мы, наряженные, собрались во дворце, чтобы встретить нашего мухами Ибрагима. Я выжидала, пытаясь подгадать удачный момент, чтобы найти Саалима и потребовать, чтобы он рассказал мне всё, что он знал о далмурах.

Ибрагим был уже в возрасте, с длинной седой бородой, прикрывавшей его грудь. Он, вероятно, был самым старым мухами, который приехал свататься к нам. Сразу было видно, что он был сильным человеком и грозным правителем. Он показался мне смутно знакомым, но я не могла понять, почему. Нам сказали, что он приехал из большого города далеко отсюда.

Во время церемонии я едва ли могла сконцентрироваться, все мои мысли были о далмурах и о том, что они могли иметь более тесную связь с Саалимом. Почему они носили на себе изображения родины Саалима?

Джинн был замаскирован под солдата и держался поближе к моему отцу во время церемонии. Я постаралась поймать его взгляд, хотела, чтобы он почувствовал, как сильно мне было нужно поговорить с ним, но он ни разу не посмотрел на меня.

Я испытала некоторое облегчение, когда поняла, что Ибрагим вёл себя не так, как другие женихи, и моя невнимательность не так сильно бросалась в глаза. Он даже не поднялся, чтобы поговорить с нами и не подзывал нас. Король периодически указывал на ту или иную ахиру, рассказывая об их достоинствах, словно внезапно вспоминал, почему этот мужчина находился в одном шатре с его дочерьми.

Ибрагим вежливо осматривал нас, его седая борода качалась, когда он кивал головой. Но я видела, что Соляной Король не стремился заключить политический альянс с этим человеком. Отец был взбудоражен и отвлекался. А Ибрагим так мало общался с нами, словно вообще не был заинтересован в том, чтобы увезти домой жену.