У меня не было бы воспоминаний о море и птицах, которые с криками летали над ним. Я бы не знала, что корабли это такие штуки, которые плывут по волнам, а рыба это живое существо, которое плавает под ними. Я не понимала бы, что камни можно собирать и строить из них дома, а не только придавливать ими листы пергамента.

Что жены не были вещью, которую можно было сосчитать, что их можно было уважать и держать в своих объятиях. И я никогда бы не узнала, что тепло, вызванное тем, что тебя любили, превращалось в пугающий огонь, когда ты любил в ответ.

Я повертела ночной жасмин в пальцах. Его белёсые лепестки напомнили мне о блеске солнца. Я вспомнила о той ночи, когда получила этот цветок. О ночи, проведённой с Саалимом в упавшем куполе. О том, как он помогал мне спуститься по каменным ступеням, разрушенным солеными брызгами и морскими ветрами.

Я вспомнила, как он встал коленями на песок, сорвал этот белый цветок и подарил мне частичку своего дома. Я вспомнила, какой была луна в ту ночь, её бледное свечение, и то, как она обогнула небо, усыпанное звездами. И как он потом подарил мне эту маленькую плитку с неровными краями, вырезанную вручную, и сказал, что она будет всегда напоминать мне о море.

Мои мысли уносились далеко-далеко, возвращаясь к воспоминаниям о Саалиме, сверкающем золотом, о том, как он летал над моей матерью, с шеи которой свисали камни цвета крови, о том, как он переступал через мёртвых солдат, лежащих рядом со сверкающим троном. Мысли двигались очень быстро в летаргическом сне утра, пока не налетели на что-то… что заставило их остановиться. Сквозь утреннюю дымку моему сознанию удалось нащупать очертания мысли, воспоминания.

Туман рассеялся, и я вспомнила о золотом солнце и полумесяце, которые украшали воротник на голубых одеждах. Голубых, или же цвета индиго… это был цвет плитки, которая лежала у меня в ладони. Цвет моря.

Изображение солнца с толстыми лучами казалось мне необычным, но теперь, когда я представила их вместе с луной, мне всё стало понятно. Я посмотрела на жасмин между своими пальцами, толстые лепестки которого обрамляли идеально круглую сердцевину. В раскрытом состоянии этот цветок выглядел как изображение солнца, вышитое на голубой ткани.

Я схватила медальон, висевший на золотой цепи, и изучила полумесяц и солнце, выгравированные на его поверхности. Когда я впервые увидела его вблизи, я решила, что он очень красивый, пока не связала его с Матином и чужеземными солдатами. С далмурами.

Я поднесла ночной жасмин к медальону и уставилась на них.