— Брось его лисам, — сказал Ибрагим, махнув рукой. Он всё также сидел на своём стуле.

Король посмотрел на Нассара.

— Мы поговорим, когда я закончу.

Выражение лица Нассара сделалось извиняющимся.

— Простите меня, ваше высочество…

— Пойди прочь, — сказал он.

Нассар медленно вышел, переводя взгляд с Короля на меня, его лоб нахмурился, руки суетливо двигались, словно он пытался сделать что-то, хоть что-нибудь, чтобы изменить то, что сейчас происходило. Я не понимала, почему он высказался, но я была благодарна ему за это.

Король посмотрел на меня и ничего не сказал, поэтому я решила заполнить тишину.

— Я не боюсь тебя, — прошептала я сквозь сжатые зубы. — Ты не победишь.

Мой голос прозвучал так тихо, что никто кроме моего отца не мог расслышать его.

Король даже не дрогнул, услышав мои слова. Он обхватил моё лицо руками. И я сделала все, чтобы не содрогнуться, не сжаться, хотя была уверена, что он был готов убить меня голыми руками в этот самый момент.

— Я хотел, чтобы у тебя было всё, — прошептал он так же тихо, и меня поразило, что его глаза были мокрыми, он едва не расплакался. — Ты должна была стать самой лучшей, — его голос дрогнул.

Его мягкие пальцы лежали на моих щеках, а ногти слегка впивались мне в кожу.

— Я был дураком, так как решил, что ты будешь похожа на нее… Это Изра отравила тебя? Настроила тебя против меня?

Его голос снова дрогнул, и он опустил руки. Я слышала боль в его словах, и если бы я не была так зла, я бы могла посочувствовать ему. Но этот водоём уже давно высох.

— Ты думаешь, что жестокость делает тебя сильным, — прошипела я, и он уставился на меня. — Но будешь ли так же силён без тех, к кому ты так жесток?

— Исчезни, — сказал он, после чего быстро пошёл к выходу из шатра, но остановился и повернулся к нам.

— Отведи ее к сёстрам, — сказал он единственному оставшемуся стражнику в помещении, Саалиму. — Потом я хочу, чтобы ты вернулся в мои покои. Ибрагим, слуги проводят тебя в твой шатер. Эмель будет готова отправиться с тобой на рассвете.

Мои ноги отяжелели точно камни, и я стояла, не двигаясь, так долго, словно прошла вечность. Все уже ушли, кроме меня, Саалима и слуг, которые с опаской смотрели на меня.