А затем я попросила его перенести меня домой.

Солнце снова светило высоко в небе. Я вернулась в тот самый момент, когда Саалим забрал меня из дворца. И когда мой отец объявил, что я проведу остаток своей жизни в качестве игрушки Омара.

Мы стояли перед моим домом. Стражники, выставленные у входа в шатер, не двигались и ничего не видели вокруг.

— Саалим, — произнесла я твёрдым и решительным голосом, — пусть время пока постоит. Я кое-что должна сделать.

— Что ты задумала?

Он становился все более тревожным с каждой новой просьбой, и он заметил резкую смену моего настроения. Я не стала объяснять ему. И хотя Саалим должен был защищать своего хозяина, я не хотела рисковать и позволить Мазире почувствовать моё намерение вмешаться в планы Короля и изменить моё желание своей магией.

— Просто дай мне немного времени, — сказала я, мой голос прозвучал более резко, чем мне хотелось.

— Конечно, — ответил он, слегка наклонив голову и искоса посмотрев на меня.

Я пошла по дорожкам мимо шатров, в которых находились застывшие люди. Я шла медленно, но целенаправленно. Каждый мой шаг требовал невероятных усилий, я пыталась контролировать каждый свой вдох. Я знала, что если я не смогу сосредоточиться, если я расслаблюсь, то могу уже не вернуться назад. Страх последствий моего выбора был готов поглотить меня.

Он спросил меня, куда я иду и что я собираюсь делать.

Но я не ответила, я не могла.

Когда я дошла до первого высокого шатра цвета слоновой кости, я прошла мимо застывших стражников и вошла в длинное помещение, служившее, очевидно, складскими помещениями моего отца. Внутри я увидела обездвиженных рабов, склонившихся над сверкающими ятаганами, полирующих кинжалы и точивших лезвия мечей. Я никогда не была в этой части дворца ранее, но у меня была цель, которая не давала мне задержаться и изучить незнакомые помещения.

Саалим шёл следом за мной по дворцу. Наконец, я оказалась в тронном зале. Он был совсем другим — маленьким и хлипким — и так сильно отличался от тронного зала Мадината Алмулихи, который описывал мне Саалим. На полу сидел стражник, его голова свесилась, подбородок лежал на груди, он крепко спал. Отдельные кучки соли и груды соляных блоков были разбросаны по залу. Здесь было так много соли, и вся она была в руках моего равнодушного отца. Это добавило мне решимости. Я должна была всё исправить.

Я посмотрела на Саалима, вспомнив о том, как я впервые освободила его из сосуда. Как же я была тогда напугана, и как сильно изменилась. Как же мало я понимала тогда, как мало во мне было надежды.