И одними губами добавила: «А затем — энергию архов. Сразу много. Лучше — всю. Быстрее!»

Проделала требуемое и заметила, что моя любимая интриганка Серена почти сразу расслабилась. Жаль, нельзя взять и допросить ее с пристрастием, что же это все значит — судя по звукам, прибыли архи. Но она точно чем-то мне помогла.

Чем, интересно?

Заставила принять тень — почти избавила от замужества. Когда это не сработало и выяснилось, что молодую тень можно убить, — подсказала напитать ее силой так, чтобы это стало невозможным. Сейчас же я… может, отправила сообщение Райдену?

Ох, если бы это было так!

Быстро скинула на пол все артефакты архов, под завязку напитав их чужой энергией — сама уже искрю от переизбытка. Тень наелась и больше не тянет чужую силу. Руна вобрала очень много, невиданно много, но осталось не меньше, ведь мои доноры — сильнейшие архи Вселенной. Как я не лопнула, ума не приложу.

Серена, конечно, тоже впитала сколько могла, прикоснувшись ко мне, но ей нельзя рисковать детьми, так что особого эффекта ее демарш против родственников не возымел. Но дал небольшую передышку, за что я ей очень благодарна.

Все-таки друзья — это наше богатство. Во всех смыслах. Одно их присутствие уже дарует силы и веру в будущее.

Нарн первым вплыл в зал телепортации. Закутанный в невероятной мощи щиты, он сумел оборвать связующую нас нить силы, однако моя бессовестная, ненасытная и почему-то безумно злая тень вновь пыталась пробиться, найти лазейку в его броне, ухватить еще энергии. И обуздать это ее желание я не смогла. Не надо, не стоит, это их личное дело. А вот остальные архи ее больше не интересуют — все связи оборвались.

— Еще при первой встрече мне показалось, будто ты — та самая, — начал Нарн, напугав меня до полусмерти. Не хватало еще быть его истинной парой! Не приведи Эйри! Только не это! Не с ним! Однако император продолжил недоверчиво и немного зло: — Призванная в миры. Избранная богами. Кто бы мог подумать?

— Девчонка! — ненавистно выплюнул незнакомый мне арх. — Глупая и своенравная.

— Она не такая, — прошептала Серена, но Эйнар лишь хмыкнул. Гад! Все мужчины вечно против меня! — Она правда хорошая. Светлая. Ты ведь знаешь.

— Древние пророчества никогда не лгут, — величественно продолжил Нарн, а затем обернулся к Эйнару и коротко бросил: — Уведи Серену.

И так стало зябко. Так невыносимо, оглушающе, ослепляюще холодно.

— Не-е-е-ет! — закричала Серена. — Не смейте! Эйнар, сделай что-нибудь! Умоляю! Я никуда не уйду! Не трогайте Таяну! Она моя лучшая подруга!

Я смотрела на беснующуюся Серену, на ее разгневанного мужа, яростно что-то выговаривающего своему деду — величественному арху, императору, которому никто не имеет права слова поперек сказать, — и думала лишь о пронизывающем каждую клетку моего тела холоде. Странном. Неестественном. Обжигающем. Обволакивающим сознание.