Я опустился на край постели и какое-то время просто смотрел на малыша и саму Шуну, пытаясь осмыслить произошедшие в ней перемены. Она светилась совершенно иначе, и в этом было много красоты. Ребенок же... как и сказал мне дядя Пат парой часов ранее, сын Лиана в полной мере унаследовал его родовое проклятье. Я знал, куда смотреть и потому отчетливо видел эту темную прореху над его головой. Но сейчас думать об этом не следовало...

– Ну что, и какого цвета у него глаза? – шутка прозвучала неловко и повисла в воздухе. Шуна уставилась на меня с недоумением. Потом все-таки усмехнулась.

– Синие. В точности, как у его папаши. А вот волосы – мои... темные, – она ласково провела рукой по маленькой голове, укутанной в нежный тонкий хлопок. – Второго такого красавчика сделать не получилось.

Я понял, что это тоже попытка пошутить. И восхитился крепостью ее духа.

– Как ты, Шуна? – на сей раз с моего языка сорвалось что-то более путное.

– Лучше, – она наконец взглянула мне прямо в глаза, и я увидел в них нечто такое, чего не замечал прежде. – Не сдохла, хотя думала, что вот-вот, – она смотрела на меня без улыбки, такая разом повзрослевшая, похудевшая... сильная. – Знаешь... мне показалось, смерть уже взяла меня за руку...

Она посмотрела на свою маленькую узкую ладонь, растопырив пальцы. Просторная светлая рубаха закрывала ее руки лишь до локтя, и мне хорошо были видны сильно выступившие наружу вены – голубые жгуты, что обвили тонкие предплечья подобно стеблям.

– Хорошо, что ты с нами, – я осторожно коснулся бледных пальцев, не рискуя даже легонько их сжать. – И хорошо, что все позади...

– Да уж! – хмыкнула Шуна. – Повторять это я точно не захочу!

– Понимаю...

– Ничего ты не понимаешь, Высочество! Вам, мужикам, этого никогда не понять. Хотя попытайся... Представь себе, что тебя кто-то сожрал, долго-долго жевал, а потом отрыгнул! Ну, как? Получается?

Я покачал головой.

– Нет, конечно. Ты права... Ну, теперь-то все хорошо. Ты жива. И ребенок тоже.

Она дернула щекой.

– О да...

– Как ты назовешь его? – я снова посмотрел на маленького мальчика в ее объятиях. Он чему-то нахмурился во сне, и без того сморщенное личико стало еще более суровым.

– Не знаю... Не придумала еще, – Шуна нежно провела пальцем по маленькой щеке. – Лиан сам хотел дать ему имя... Говорил, увидит и поймет, как назвать...

Между нами повисло тяжелое молчание.

– Дани будет здесь уже совсем скоро, – сказал я. – Как только он прибудет, мы выйдем на Эймурдин.

Шуна повела плечом.