– Ой, малец, шел б-бы ты отсюда, – пьяно сказал управляющий замка. – Чего ты тут забыло-то, а? Она т-тебе кто, родня что ль? Ну, кем б-бы ни была, рано тебе еще такое слушать. Иди-ка, сынок, займись ч-чем другим...

Вереск стиснул губы и, оперевшись на свой костыль, неловко поднялся.

-В-вот и м-молодец! – похвалил его Стин. Язык у управляющего изрядно заплетался. – Иди-иди... мал ты еще...

И Вереск пошел.

Он сделал ровно три шага, оказался перед дверью в комнату Шуны, распахнул ее без стука и канул внутрь.

– В-вот те на! – изумился управляющий. – Ч-чегой-то он?

Из-за полуприкрытой двери донесся возмущенный возглас дяди и тихое уверенное «нет», которое сказал мальчишка. Я был уверен, что пару мгновений спустя его выставят так же, как и меня, но Шуна что-то выдохнула еле слышно, и Вереск остался там, внутри.

Я бездумно опрокинул в себя остаток вина, прислонился затылком к стене и закрыл глаза.

Вскоре Стин тихонечко отполз под цветастый гобелен в углу и громко там захрапел, ничуть не смущаясь стонов из соседней комнаты. А я медленно поднялся и заглянул в широкую дверную щель.

С этого места мне мало что было видно – только худенькие плечи Шуны, стоящей на коленях вблизи растопленного камина. И то, как уверенно, как крепко обнимает их мальчик с седыми волосами.

– Послушай меня, детка... – дядя Пат заговорил с Шуной очень, очень серьезно. Сам он выглядел ужасно уставшим. – Сейчас я сделаю одну штуку... Твоему телу она не понравится, да и ребенку тоже, но других вариантов уже нет. Нам надо спасать и его, и тебя. Сейчас я начну считать до пяти. Очень медленно. И когда досчитаю, ты должна выбросить из своей головы все мысли, абсолютно все, и про Лиана в особенности. Когда я досчитаю, ты будешь тужиться так, словно это твой последний шанс. Изо всех сил. Да, я знаю, что они у тебя кончились... знаю. Но я тебе помогу. Понимаешь? Да? Ты готова? Вот и славно... Теперь слушай мой голос. Один...

Он и правда считал медленно, и я видел, как вокруг его рук, лежащих на животе Шуны, разливается нестерпимо яркое сияние, заметное только магическому взору.

– ...Пять! Давай же! Сильнее! Еще!

Это был очень странный звук. Я никогда не слышал ничего подобного...

И тишина потом.

– Патрик... Патрик, что там? – голос Шуны дрожал.

Дядя словно не слышал ее. Его руки быстро двигались, будто он разматывал какую-то веревку.

– Патрик!..

– Давай же... давай, дыши! – сияние стало еще ярче, почти ослепительным, и я знал, что оно отнимает у дяди колоссальное количество сил.