Я напрягаюсь, готовясь услышать язвительное замечание или резкий отказ. Вместо этого Нанабель просто поправляет волосы, убирая седые пряди за уши. Она тянет с ответом, заставляя меня ждать.

– Хорошо, – наконец говорит она, и я чуть не падаю. – Ты заслужил перерыв.

– Я… полагаю, что да, – удивленно бормочу я. Она знает, у кого я буду жить и почему. И она не питает слишком уж теплых чувств к Мэре Бэрроу. – Спасибо.

– Пожалуйста, – говорит она. Когда бабушка поворачивается ко мне, я вижу на ее лице улыбку. Ее явно забавляет мое удивление. – Может, ты так и не считаешь, но я горжусь тобой, Кэл. Тем, что ты сделал, и тем, что продолжаешь делать. Ты еще так молод и уже столького достиг. – Ее шаги тихие, приглушенные богатыми коврами. Диван опускается, когда она садится рядом со мной и кладет свою покрытую морщинами руку на мою ладонь. – Ты сильный человек, мой дорогой мальчик. Слишком сильный. Ты заслуживаешь немного счастья в жизни. И больше всего на свете – больше короны или страны – я хочу, чтобы ты жил.

Я чувствую, как у меня сжимается горло, и мне приходится отвести от нее взгляд, хотя бы для того, чтобы скрыть острую боль от слез. Она сжимает челюсти, ей так же неловко от эмоций.

– Спасибо, – выдавливаю я, сосредоточившись на пятне на ковре. Как бы сильно я ни хотел услышать от нее эти слова, их нелегко осознать или принять.

Она крепче сжимает мою руку, заставляя меня поднять голову. У нас с ней одни глаза. Пылающая бронза.

– Я жила во время правления четырех королей. Я знаю, что такое величие – и самопожертвование, – когда это вижу, – говорит она. – Твой отец бы гордился тобой. В конце концов.

Когда Джулиан и Сара наконец входят в комнату, они тактично не замечают, что у меня покраснели глаза.

Когда члены делегаций одеты не в форму, а в праздничные наряды, легко притвориться, что это обычная вечеринка. Не очередное собрание, завуалированное шелком, ликером и бродячими тарелками с крошечными закусками. По крайней мере, Монфор не такой суровый, как старая Норта или ее двор. Мне не нужно ждать, пока меня объявят, и я спускаюсь в большой бальный зал вместе с остальными делегатами. Все мы двигаемся как косяк разноцветных сверкающих, словно драгоценные камни.

Комната не сравнится ни с Белым Огнем, ни даже с Залом Солнца. Королевские особы знают, что такое роскошь, но я почти не возражаю. Вместо белой лепнины и картин в позолоченных рамах в длинном бальном зале полированные деревянные арки и блестящие окна из граненого стекла, выходящие на освещенную лучами заходящего солнца долину. Огонь заката отражается в зеркалах, отчего комната кажется больше и величественнее, чем есть на самом деле. Над головой чугунные обручи украшены сотнями свечей, мерцающих золотым пламенем. Не менее шести каминов, все из необработанного камня, излучают приятное тепло, согревая просторную комнату. Я чувствую каждый из них на грани моего восприятия и высматриваю в зале знакомые лица.