Я наклоняю голову, прижимаясь щекой к его руке.

– Ты прощаешь меня?

Его глаза темнеют, а улыбка, кажется, исчезает.

– А ты простила себя?

Он снова оглядывает меня, ища ответа. Готова к тому, что я солгу.

Мне требуется вся моя сила, чтобы не сделать этого.

– Нет, – шепчу я, ожидая, что он отступит. Чтобы отвернуться. – И не знаю, смогу ли.

У него есть свои собственные демоны, их столько же, сколько и у меня. Я не буду его винить, если он не захочет взвалить на свои плечи и мое бремя тоже. Но он только крепче сжимает мою руку, пока я не перестаю понимать, где кончаются мои пальцы и начинаются его.

– Все в порядке, – просто говорит он, как будто это так очевидно. – У нас есть время.

Я моргаю, когда чувствую, что падаю со скалы, равновесие наконец-то нарушено.

– У нас есть время, – эхом отзываюсь я.

Мое сердце бьется ровно и размеренно. Электричество в стенах, в свете фонарей гулом отзывается на мой зов. А потом я просто выключаю его, погрузив таверну и улицу в объятия тьмы. Это так же легко, как дышать. Голоса вокруг нас встревоженно повышаются, но я игнорирую их, вместо этого сосредоточившись на Кэле. Теперь нас никто не видит.

Его губы медленно и настойчиво встречаются с моими. Он всегда позволяет мне задавать темп, всегда дает мне шанс отступить. У меня нет намерения замедляться или останавливаться. Звуки таверны затихают, я закрываю глаза, и кажется, что в этом мире существует только он и его прикосновения. И потрескивание жаждущего свободы электричества под моей кожей.

Если бы я могла, я бы проживала этот момент вечно.

Когда вокруг меня снова начинает гудеть жизнь, я отстраняюсь.

Он медлит, явно не хочет меня отпускать, а затем ухмыляется и тянется за деньгами. Но я уже оставила их на столешне: у меня руки быстрее, чем когда-либо будут у него. Мы улыбаемся друг другу. Хотела бы я, чтобы у меня все еще оставалась монета, которую он дал мне в ту ночь, когда я стояла в тени и ждала, когда кто-нибудь увидит меня такой, какая я есть.

Я беру его за руку и веду обратно вверх по склону горы. В его комнату, в мою, в лес. К огню или молнии. Это не имеет значения.

Мне почти девятнадцать. И у меня есть время.

Время, чтобы выбирать, чтобы восстанавливаться.

Чтобы жить.