Хорошо, мамаша, хорошо. Только есть ещё кое-что. Ада говорит мне, что ты кому-то очень много задолжала. На твоём месте я бы поторопился выплатить этот долг!
Долг? — я ничего не понимала. — Какой долг? Я никому ничего не должна… вроде бы…
Я сказал — а ты подумай. Иначе лечение не приведёт к тому результату, что нужен… А теперь — прощайте! Свой долг я исполнил. А ты выполняй свой!
Так посреди ночи мы с Лидэ быстро упаковали наши с дочерью вещи в сумки, я написала Декстеру Винну просьбу о повозке, возничем и охране, и уселась ждать ответа.
Ответ был очень скорым: несколько дюжих слуг под руководством самого начальника охраны быстро перенесли вещи и Авидею на повозку.
Прощайте, госпожа Рокайо! Удачи Вам! — Лидэ чуть не расплакалась, когда я обняла её.
Спасибо за всё…
А меня, меня не обнимешь, Рокайо? — Декстер крепко схватил меня за руку.
Прости, нет, — я резко выдернула руку, — но спасибо скажу. И прощай!
Помимо возничего, нас сопровождал один седоусый стражник, кони были резвы, но я боялась тревожить дочь, поэтому мы ехали медленно. Рано утром мы уже выехали из Деменеции. Я оглянулась на стольный град Адании и подумала о том, что столица принесла нашей семье только горе. А ещё происшествие с моей дочерью нарушило планы королевы и Верховных жрецов. Допросить меня с применением Даров Ады они не успели. Хотя, вытянуть у человека из головы нужную информацию, думаю, они могут и через много лет. Но сейчас я получила небольшую передышку, и смогу заняться лечением дочери. Хоть бы мэтр Сильв не вздумал никуда уехать из нашей общины! Где мне потом его искать?
К завтраку мы достигли первой почтовой станции, и я написала отцу в Стревин. Все наши планы скрыться от людей с
Госпожа, мы делаем здесь остановку? — спросил у меня возничий.
Да, конечно. Мне нужно отправить письмо.
Почтовая станция, несмотря на близость к столице, была пуста. Мы еле достучались до смотрителя. Отправив письмо и взяв с собой немного горячей еды, мы отправились дальше. Наш страж, казалось, даже не сходил со своего коня.
Госпожа, может, стоило остановиться и отдохнуть на станции? — обернулся ко мне возничий. — Вы плохо выглядете.
Нет, Авидею не стоит беспокоить понапрасну. Эти переносы туда-сюда не пойдут на пользу, — ответила я, а сама вынула маленькое зеркальце и заглянула в него. Я не просто плохо выглядела: на моём лице было написано, что я пережила горе. Под глазами синели огромные круги, губы стали белыми, а скулы заострились. “Так, Рокайо Ганн, вдова Тибо! Возьми себя в руки! Ави не умерла, а всего лишь заболела! А сама ты беременна!” — самоприказания помогли мне хотя бы прикрыть глаза и поспать в повозке. Тревожные мысли уже не гудели назойливыми насекомыми в голове, а спрятались в глубь. Я проспала до вечера. Ночью мы остановились на окраине большого села и устроили импровизированный лагерь. Я с помощью возницы поменяла положение тела Авидеи. В одно из мгновений мне показалось, как её веки затрепетали, будто она силилась открыть глаза. Но потом всё прошло. Моя дочь оставалась в состоянии тяжёлого сна.