Их друг стоял в тени, и каждая мертвячка мимолётно поглядывала на него, демонстративно и на показ глотая кусочки, видя его узкую довольную улыбку.

* * *

Колокола радостно трезвонили на обновлённой площади. Толпы людей праздновали восстановление города, и с помпой встречали первый свадебный кортеж. Столица Клэрия утопала в белоснежных цветах, в небо запускали белых голубей, повсюду и у каждого белые ленты на плечах, люди скандировали женское имя, жадно вглядываясь через невысокие ограждения на пару лошадей. Их притягивало лицо счастливой невесты. Девушка буквально светилась белым — ариус разлетался во все стороны сотней тонких вспышек, и каждого, кого он коснулся, будто окунули в воду свежести и силы.

«Как заново родился! Я словно побывал в небесах! Все болячки сошли на нет! О, да она настоящая святая! Как святая Клэрия! Да здравствует, святая Селеста! Вы видели, видели?! Она мне улыбнулась!»… — вереницей шли восторженные возгласы горожан. А в глубине, подальше от сверкающих главных улиц, перешёптывались: «И почему Артан? Он, хоть и маршал, но ничем нам не помог, когда морские гады полезли! Да даже это Акрош сделал больше, чем он! Белокрылой было бы лучше с королём! Из них вышла бы идеальная пара! Да они разом заткнули бы всех недовольных и моря под себя подмяли бы!»

Разное шептали и скандировали на улицах. А серые фигуры, слонялись по кабакам и закоулкам, да записывали: что, как и почему говорят, а потом относили дядечке с холодными серыми глазами и блестящей медной фигулинкой на груди. Новый канцлер не чета предыдущему — землю носом рыл, выискивая недовольных. Особенно заактивничал, когда стало известно о пропаже Сэлавелии. Никто не слышал, никто не ведал, как русалка смогла исчезнуть из самого охраняемого здания во всём королевстве.

Но ничего. И в этом канцлер Богарт разберётся. Немного поднатореет, пообживётся в новой роли. Будет. Всё будет! А пока и сам готовится к свадьбе, хоть его невестушка и плачет по ночам, не веря в то, за кого выйдет замуж. Да что там говорить — глупенькая, не ведает своего счастья!

А колокола всё трезвонят и трезвонят, раздражая и без того раздражённого прошедшим полнолунием короля, запершегося в своём кабинете с полупустой бутылкой коньяка. Скоро лететь в храм, класть руки на головы новобрачных, говорить напутственные слова, одобряя этот брак. А ему волков выть хочется, больно — так больно терять обоих… И он пьёт, изо всех сил оттягивая момент, хотя часы упрямо показывают — почти полдень, пора идти.

Не знать ему, что скоро и эта боль отступит перед более ярким чувством. На него надвигался ненасытный зверский голод. И начало было положено накануне. В полночь при свете полной луны девушкой, что бежала изо всех сил вглубь леса, в страхе оглядываясь, до последнего не веря, кем оказался её защитник.